Крылья и вера. 1 Часть текста

[Koshara696]

Название: Крылья и вера
Автор: Небо В Глазах Ангела
Жанр: Фэнтези; эротика.
Саммари: Подарок для Южени, которая хотела историю про мир, в котором обитают ангелы, разделяющиеся по цвету крыльев. Один мальчик случайно становится ангелом - на спине его прорезалось крыло. Он попадает в странный мир, в котором живут такие же, как он, Крылатые и ему в "няньки" случайно попадает чернокрылый, тот, кто по определению не может быть добрым, светлым, любящим... Но действительно ли оно так?
Разрешение на размещене: Получено.

О том, что верить можно по разному, Николя понял лишь тогда, когда в ответ на брошенное братом в измождении и отчаянии:
- Отпусти! Не могу больше так жить! Да отпусти же!
У него в спине что-то затрещало, кожа лопнула, и ткань футболки расползлась по швам. И вместе с кровавыми ошметками и какой-то белой жижей, похожей на гной, прорезалось крыло. Белоснежное, неокрепшее, мягкое еще совсем, но настоящее, всамделишное. Его даже можно было потрогать.
Он стащил брата с парапета, втянул через распахнутое в ночь окно в комнату, заставил умыться, напоил чаем. Все это время тот был так поглощен своим собственным, рухнувшим в одночасье миром, что до него ему не было абсолютно никакого дела, тем более до крыла, вспоровшего узкую спину младшего брата. А сам Николя со всей этой суетой вокруг горе-влюбленного, попросту забыл о такой "мелочи". Намеренно или осознанно, неважно, но забыл. Уложив брата спать, искусно солгал матери, позвонившей проверить, как у них там дела, что все хорошо, просто отлично. Добрел до собственной кровати, рухнул заплаканной мордочкой в подушку, всхлипнул горько, но уже без слез, и уснул беспокойным, тяжким сном.
Проснулся уже в другом мире.
- Приветствую. - Первое, что он услышал, открыв глаза.
Над ним склонился парень его возраста. Подозрительно знакомый парень. Вот только молочно-белые крылья за спиной не вязались с образом школьного приятеля. Категорически не вязались.
- Вадик?
- Вадик, Вадик, - тоном зайца из "Ну, погоди!" протянул тот и ехидно улыбнулся, - Вставай уже, новообращенный ты наш... будем знакомить с новым миром.
- А он новый? - сев в кровати, Николя обозрел собственную, до боли привычную комнату и никаких особых изменений не заметил.
- А ты взгляни в окно, - посоветовал ему школьный приятель и раздернул в стороны шторы.
Неуверенно и робко ступая по мягкому ковру, Николя подошел к нему и посмотрел на город. Тот был неузнаваем, с этим спорить было просто невозможно.
- Где я? - резко охрипшим голосом спросил он и, отчаянно зажмурившись, снова открыл глаза.
Город с домами, выстроенными кто на что горазд, во всех стилях, во всех расцветках мира, остался прежним, необычным, завораживающим и пугающим, но, главное, чужим. - Что это за Город?
- Город Ангелов, дружище, - похлопал его по плечу Вадик и сжав пальцы, тихо обронил, - Ты у нас теперь на самой вершине иерархии.
- Почему это? - повернулся к нему все еще растерянный Николя.
- Потому что ты белоснежный, нулевой...
- Нулевой?
- Да. Тот в чьих крыльях нет ни грамма тени, - голос прозвучал откуда-то сзади. Николя рывком обернулся.
Оседлав верхом стул и удобно устроив подбородок на скрещенных на спинке руках, на него внимательно смотрел чернокрылый парень года на два старше их с Вадиком. На нем была черная футболка, расклешенные темно-синие джинсы, и бандана с черепушками, полностью скрывающая волосы. Глаза смотрели пристально и казались серо-зелеными, хотя с такого расстояния могли оказаться и бледно-голубыми. Парень коротко хмыкнул, что-то рассмотрев в нем, и отвернулся.
Николя растерялся. Перевел взгляд на Вадика, увидел, что тот хмурится на незнакомца и не спешит их знакомить и решил, что в таком случае лучше начать самому. Шагнул к нему и протянул руку.
- Николай, можно по-французски Николя.
- Да? - выгнул бровь чернокрылый парень и склонил голову на бок, - А почему по-французски?
- Маме так больше нравится. А я привык и так и так, - бесхитростно объяснил он.
- Хорошо, Николя, - совсем не вежливо, с неприкрытой издевкой протянул незнакомец, но руку пожал, точнее, стиснул до боли. - Я - Март, и очень скоро ты даже руки мне не подашь.
- Почему? - стоически удерживая себя от того, чтобы не скривится от боли в рукопожатии, спросил Николя.
- Потому что я плюс-бесконечность.
- Что это значит?
- Абсолютная тьма, - пояснил Вадик из-за его спины, подошел и глянул на Марта с требовательной решимостью в глазах.
Тот тут же разжал руку и мило улыбнулся.
- Вы что-то хотели, господин надзиратель? - поинтересовался он у него.
Николя ошарашено обернулся на приятеля, прижимая все еще немного ноющую ладонь к груди.
- Не надзиратель, а...
- Помню-помню, светлый взявший шефство над несносным темным. - Весело объявил Март. Только глаза у него при этом совсем не смеялись.
- А в чем твоя несносность выражается? - поинтересовался Николя.
- Как это в чем? - притворно изумился тот, - Конечно, лишь в том, что крылья у меня черного цвета.
- И все?
- И все.
- Нет! Светлые никогда не врут, это всезнают. А темные лжецы, обманщики и...
- И? - провокационно протянул Март, сверкнув глазами.
- Совратители, - высокомерно задрав курносый носик, бросил Вадик, и повернулся к Николя, но тот смотрел лишь на темного.
- Эй! - привлек его внимание бывший школьный приятель. - В том, что я за ним присматриваю, Март не соврал.
- Я вообще не вру, детка. - Фыркнул тот.
- Ты темный, без лжи вам жизни нет, - явно не своими словами, припечатал Вадик, и снова посмотрел на Николя. - Так вот, я должен бы сам помочь тебе адаптироваться к новому мироощущению, а через три дня, если твои крылья не свяжутся вновь, отвести на регистрацию. Но сейчас у меня срочные дела в Мире Людей, поэтому я оставлю тебя на него, - Вадик невежливо кивнул в сторону темного. - Не думаю, что за три дня он успеет заморочить тебе голову. К тому же ты нулевой, так что сам с ним справиться сможешь, я уверен.
- Но... а почем мне нельзя с тобой? В наш мир?
- Потому что теперь, тот мир уже не твой, впрочем, как и не мой. Тот мир их, людей.
- Но я... человек?
- Нет, малыш, - неожиданно ласково пропел Март и поднялся со своего стула, - Ты ангел.
- Но я не хочу... - запротестовал Николя.
- А придется, - осклабился темный.
- Ладно, я побежал. Раньше уйду, раньше вернусь, - бросил на прощание Вадик и растворился в воздухе, даже ручкой не сделав.
Николя остался один на один со своим персональным кошмаром, коим выглядел похабно лыбящийся парень с черными крыльями за спиной. Вздохнув, он вернулся к кровати и рухнул навзничь, раскинув руки, как на распятии, крестом. Март, все это время более чем внимательно наблюдающий за ним, пожал плечами и снова оседлал облюбованный им стул.
- Спрашивай, - когда пауза затянулась, бросил чернокрылый.
- Зачем? - огорошил его вопросом Николя. Одинокое, белоснежное крыло на спине совсем не ощущалось, хотя он и знал, что оно там есть, лежа на нем, спиной чувствовал, но даже не мог пошевелить им, расправить, не воспринимая, как часть себя.
- Как это зачем? - возмутился темный, - Неужели тебе не интересно.
- Нет.
- И что ты собираешься делать?
- В "Догме" чтобы стать смертным, ангелу нужно было срезать крылья... - задумчиво обронил Николя в потолок.
- И? - растерялся Март.
- Там на кухне нож есть большой, мясницкий... - все тем же бесцветным голосом произнес он.
- Так, - бросил Март вставая на ноги и подходя к кровати, чтобы взглянуть на него, но парнишка демонстративно на него не смотрел, пялясь в потолок, как полоумный. - Ты это брось, - рыкнул раздосадованный его поведением парень, а потом и вовсе забрался к нему на кровать, нависая над ним на руках.
Николя встретился с внимательным, испытующим взглядом серо-зеленых глаз, вздохнул и отвернулся. Март подумал и предложил.
- Ну, хочешь я тебя хотя бы совратю, может, тогда одумаешься.
- А чем мне поможет твое совращение?
- Настроение подымет.
- Ага. Как же. Я вообще-то с парнями не сплю. А ты что, голубой что ли?
- Серо-бур-малиновый, - фыркнул Март и устроился с ним рядом, улегшись на бок. Освобождая ему место, Николя прижал руку к груди, в области сердца.
- Как это?
- Стучит? - спросили они одновременно.
- Стучит, - ответил Николя.
- И парней и девчонок имею, - отозвался Март и, отстранив его руку от груди, заменил её своей.
- А с парнями как, сложно? - заинтересовался Николя.
- А ты зачем спрашиваешь, хочешь попробовать? - хитро прищурился Март.
- Нет. Просто думаю, если пересплю с тобой, перестану быть им.
- Кем?
- Нулевым.
- Что за глупости? Да я знаю десятки парней, которые мечтали бы оказаться на твоем месте, - возмущенно воскликнул Март.
- Почему? - тихо спросил Николя, повернулся на бок и сполз с подушки пониже, чтобы практически уткнутся лицом ему в грудь.
Март окончательно растерялся, но что ему ответить нашел.
- Они не считают нас за ангелов, да что там, даже за людей не считают, - очень тихо обронил он, - И ты скоро станешь таким же, как они. Нулевые, белоснежные.
- Не стану, - неожиданно убежденно отозвался Николя. - Я - это я. Не хочу меняться и не буду.
- Тебя изменит система, против нее не попрешь, - придвигаясь к нему почти вплотную, прошептал Март сдавленно с каким-то пугающе рваным вдохом.
- Зачем мне этот мир, он чужой, хоть и красивый. Я домой хочу, к себе домой.
- Там... - Март отчего-то запнулся, но быстро вернул себе прежнюю уверенность и наглость, - Там тебя девчонка что ли ждет?
- Нет. - Горько улыбнулся Николя, - Наверное, даже брат не ждет, хотя... не важно. Да и родителям мы с ним всегда были нужны только лишь для галочки.
- Это как? - изумился чернокрылый.
- Ну, положено женится, родить ребенка, воспитать... Вот они нас и родили, вот и воспитывают, если это можно так сказать.
- Когда положено, рожают одного. Если это только для галочки, как ты говоришь.
- Мы двойняшки, - тихо фыркнул в наволочку Николя, - Так получилось. Думаю, они не ждали подвоха, когда нас делали. Но это не беда...
- А что тогда беда?
- Мой брат вчера с крыши спрыгнуть пытался.
- Идиот.
- Нет. Влюбленный.
- Еще хуже.
- Почему?
- А ты сам подумай, что может быть хуже влюбленного идиота?
- Два идиота?
- Ты о себе?
- Да.
- Любишь его?
- Ты, наверное, смеяться будешь, но мне кажется... - Николя все происходящее с ним казалось затянувшимся, слишком реалистичным сном, поэтому он так легко и выкладывал всю подноготную, поэтому и не стеснялся, поэтому не думал останавливаться. - Мне кажется, что я в него влюблен.
- О, брат, - протянул Март, - Дело плохо.
- Я знаю, - горько улыбнулся Николя.
- А ты утешиться не хочешь?
- Как?
- Да, хоть со мной. - Толкая его в плечо, промурлыкал Март, снова нависая над ним. - Обещаю, буду нежным, нежным, - и смотрел он при этом насмешливо, с хитринкой в глазах.
- Ну, раз обещаешь, давай, - улыбнулся ему Николя, но не дождался в ответ даже поцелуя.
Март замер, всматриваясь ему в глаза и чудилась ему в них затаенное отчаяние, прорывающееся наружу лишь тихой горечью.
- Ты странный, Николя, - пробормотал он. Опустил голову на подушку и положил руку поперек его груди.
- Что, даже не поцелуешь? - выдохнул Николя в потолок, не замечая, как в уголках глаз быстро скапливаются слезы.
- Нет, но утешу, - прошептал в ответ Март. Притянул его к себе, погладил по волосам, по спине между лопатками, по плечам. - Спи, маленький светлый, спи сладко-сладко, - зашептал он успокаивающе, и Николя успел увидеть из-за его плеча, как крылья у него за спиной развернулись, и по самым кончикам маховых перьев пробежались серебристые искры.
- Март, а ты научишь меня летать? - спросил он, проваливаясь в сон.
- Ты сам меня научишь, - услышал он сквозь вату в ушах и закрыл и без того слипающиеся глаза. Чтобы не сделал с ним темный ангел, насланный им сон стал избавлением от боли. Так не хотелось просыпаться, пожалуй так же сильно, как не хотелось жить.


Март зевнул, потянулся, открыл глаза и решил, что жизнь удалась. Рядом, над ухом, щекоча кожу дыханием, сопел Николя, закинув ногу ему на бедро и укрыв их обоих своим ослепительно белым крылом. Да, проснуться в одной постели с нулевым он точно не мечтал даже в самых смелых своих эротических фантазиях. Ни один даже молочнокрылый, пусть и лишь одиннадцатой степени молочности, в его сторону даже не взглянул бы, и на себя с недостойными мыслями смотреть не позволил. И тут, во те на, выискался, значит, этот новообращенный, Николя, что б его. И что теперь?
Желудок напомнил урчанием о несостоявшемся ужине и давно проспанном завтраке. Улыбнувшись солнечным лучам, разметавшимся по потолку, Март переложил Николя с себя на кровать и поплелся инспектировать его квартиру на предмет наличия кухни. Искать долго не пришлось.
Готовя завтрак на двоих, он размышлял о том, чего бы ему хотелось от этой ангельской жизни, в отличии от Николя, для него давно переставшей быть новой. Раньше, еще в самом начале, когда только узнал о извечной дискриминации по цвету крыльев, он мечтал доказать всем, что они ошибаются, что он совсем не такой. Что, когда еще был человеком, до того, как спасая от насилия девушку на улице, отрастил черные крылья, затмившие своими перьями глаза насильников в ту ночь. (Он проверял, уже став ангелом и освоившись, после его явления, к тем отморозкам зрение так и не вернулось. Но разве он был в этом виноват? Нет, не так. Мог бы он все исправить? Хотел ли он избавления для них? Нет. Но это вовсе не означало, что он был форменным исчадием ада, как его пытались представить белокрылые.) Ведь до случая с этой девушкой, он пел в хоре, готовился поступать в духовную семинарию, верил, искренне и беззаветно верил, что Бог существует. Возможно, именно поэтому его отчаяние и искренний гнев вылились в рождение крыльев, но... почему они были черными, он так и не понял. И очень долго, раз за раз натыкаясь на стену предрассудков, пытался доказать, что он другой. Пусть и темнокрылый, но совсем не такой, как другие, как те, кого боялись и тихо ненавидели светлые, такой, кого Дюжина без одного так искусно учила ненавидеть. Одиннадцать белоснежных ангелов правили его новым миром. И он научился ненавидеть их безоглядно, ведь именно они рождали в неокрепших сердцах новообращенных такую же лютую ненависть к нему самому, ведь его крылья были черного цвета, становясь мерилом его грехов.
Николя стал первым из белокрылых, который, несмотря на все услышанное от Вадика и, что греха таить, несносный характер самого Марта, приняла его. Точнее, пока принимал. Но Март не питал иллюзий на этот счет. Под давлением общественного мнения, его отношение изменится. Непременно изменится, не может не измениться. Ну почему?!
Стиснув в пальцах кухонный нож, Март с силой зажмурился, прогоняя нахлынувшее волной отчаяние и проснувшееся, заворочавшееся в душе, одиночество. И медленно открыл глаза, разжимая пальцы. Нож полетел на пол. Ударился. Замер. Март, словно почувствовав что-то, поднял взгляд.
Николя стоял в дверном проеме, растрепанный, все еще немного сонный, и смотрел на него огромными, квадратными глазами цвета пожухлой листвы. Вздрогнув, мальчишка попятился. Не осознавая еще зачем он это делает, Март шагнул к нему, хотел что-то сказать, объяснить, извиниться. Даже рот приоткрыл, воздух в легкие набрал, но... выдохнул и отвернулся. Что здесь можно было сказать? Извиниться? За что? За то, что он такой, какой есть? За то, что темный? Но Николя опомнился и неожиданно для Марта сам подошел к нему. Замер напротив, снизу заглянул в глаза парня, что был почти на голову его выше, и неожиданно порывисто обнял. Март растерялся и даже не сразу решился обнять в ответ.
- Ты чего? - сжимая руками узкие плечи, тихо спросил опешивший чернокрылый.
- Я думал, что ты ушел, и я... - мальчишка запнулся.
Март вздохнул, он слишком хорошо понимал его чувства, ведь после регистрации, его собственный светлый проводник, тут же отвернулся от него и исчез, брезгливо отмахнувшись, как от таракана какого. Поэтому с реалиями нового мира ему пришлось разбираться самому.
- Испугался, что остался совсем один? - уточнил он тихо.
- Да, - кивнул Николя и отстранился. - Помоги мне. - Карие глаза смотрели твердо.
Март изумленно смотрел в них, и все не мог понять, откуда в субтильном, светловолосом мальчишке, чем-то неуловимо напоминающим девчонку, столько решимости и... веры? Во что это, интересно, он так беззаветно верит, что это так явно прописано в его глазах?
- Помочь? - уточнил он, так и не разгадав секрета его взгляда.
- Да. Мне нужно обратно.
- Куда? - не понял Март.
- К брату... - и после паузы, - К родителям.
- Это тем, которым до тебя и дела не было? - насмешливо уточнил чернокрылый.
- Пусть и не было, - упрямо тряхнул головой Николя, - Уж лучше терпеть безразличия от родных, но знать, что это свои, родные. Чем от всего мира. Чужого, постороннего.
- Ты так думаешь?
- Да, думаю. - Сурово сжав губы, бросил парнишка.
- А с чего ты взял, что в Мире Ангелов не сможешь встретить тех, кому станешь не безразличен?
- Не желаю общаться с теми, кто клеймит позором ни за что, ни про что.
- Ты это о чем?
- О тебе и таких как ты. Не верю, что вы плохие! - воскликнул Николя с жаром и в одним миг оказался сидящим на кухонном столе.
- Правда? - прошипел Март, поменявшись в лице, его била дрожью слепая ярость. - Чистенький, значит, всезнающий. Беленький и пушистенький, - рычал он ему в лицо, в глазах мальчишки поселился ужас от такой его перемена, но Марта уже несло на волнах бешенства, родившегося словно из ниоткуда. - А если я тебя прямо тут на столе и отымею, тоже будешь говорить, что я хороший. Отвечай! - потребовал он, - Тоже?
- Отымей! - с вызовом бросил тоже разозлившийся Николя и в безумии, охватившем, похоже, не только Марта, впился в его губы поцелуем.
Чернокрыляй, в первый момент растерявшись, попытался оттолкнуть его от себя, но Николя вцепился как сумасшедший и даже язык ему в рот протолкнуть попытался. И тогда в очнувшемся Марте проснулся дух соперничества. Они яростно терзали губы друг друга, переплетаясь языками и стискивая в пальцах предплечья. Но Николя начал задыхаться, и Март, чувствуя, что несмотря на это, мальчишка не собирается отступать, решил очень вовремя вспомнить, что он все же старше. И оторвался от него первым.
Задыхаясь, Николя дышал ртом, и на подбородке у него поблескивала ниточкой струйка слюны. Март хмыкнул и стер её большим пальцем. Мальчишка облизал припухшие губы. Сглотнул.
- И как тебе первый поцелуй? - повеселев, полюбопытствовал Март.
- У меня он не первый... - пролепетал все еще не пришедший в себя мальчика.
- Со мной первый. - Безапелляционно заявил Март и стащил его со стола. Поставил рядом с собой, притянул поближе, положил ладони на тонкую талию. Хитро улыбнулся.
- Так почему же ты так веришь, что я хороший, Николя?
- Просто верю и все, - пожал плечами тот и неожиданно совсем бесхитростно, можно сказать по-детски, поделился впечатлениями, - А с тобой интереснее целоваться...
- Чем с кем? - тут же уточнил Март.
- Чем с девчонками... - обронил Николя с какой-то просто умилительной задумчивостью на нежненькой мордашке.
- О! Ну, брат, еще бы! - фыркнул чернокрылый.
- Брат? - в глазах мальчишки мелькнуло беспокойство.
- Да. Брат, - обреченно выдохнул Март и, резко обняв его, до хруста прижимая к себе, скомандовал, - Полетели.
И Николя снова, как перед спасительным сном, увидел, как по маховым перьям его крыльев побежали искры. Март глубоко вздохнул. И отпустил его. Николя ошалело заозирался. Вроде бы ничего не изменилось, вот только, разве Март не резал что-то на разделочной доске? Резал, так почему же её теперь на столе нет?
- Мы... - все еще не веря, что это было так просто, выдавил из себя Николя.
- У тебя, в человеческой квартире. - Отозвался Март, - Где там твой брат? Ищи его и давай обратно.
- Ну, уж нет. Никуда больше не пойду! - с вызовом воскликнул мальчишка.
- Да, неужели? - протянул Март таким тоном, что Николя стразу же насторожился. Похоже, темнокрылому было известно нечто такое, что не позволило бы ему так легко переселиться обратно в Мир Людей.
- Что это значит? Объясни, - потребовал Николя.
- Лишь то, что с крылом за спиной, пусть и невидимым, ты среди человеков долго не протянешь, - отозвался тот и, словно так и надо, полез в холодильник.
Николя стоял рядом и переваривал услышанное.
- Почему не протяну?
- Это больно. Крыльям больно рядом с бескрылыми, - отстраненно пробормотал Март, отвернувший крышку на какой-то банке и сунувший туда нос. Скривился. Закрыл и вернул на место. Повернулся к нему, - У вас тут, вообще, хоть что-нибудь пожрать есть?
- Троглодит, - расплылся в улыбке Николя и расчесал все еще растрепанные волосы растопыренной пятерней. - Пойду Ваньку проверю.
- Э, - резко распрямившись, Март заступил ему дорогу.
- Март?
- Март это я в том мире, здесь же я просто Марат, - проговорил он, глядя на него серьезно и сосредоточенно.
Николя занервничал, но послушно поправился.
- Марат?
- Он отдыхает, не мешай ему, - обманчиво мягко произнес чернокрылый.
- А где твои крылья? - только сейчас заметив, что черные перья не видны у него за спиной, спросил Николя и попытался ненавязчиво обогнуть, но Март распознал его маневр, и придержал, обвив одной рукой за талию.
- Там же где и твои, - бросил Март раздраженно и произнес еще более настойчиво, - Не ходи к нему сейчас.
- Но он мой брат! - запротестовал Николя, упершись ладонью ему в грудь, - Я хочу его видеть!
- Он занят.
- Да о чем ты вообще? Он еще вчера...
- Это было вчера, - разозлившись, рыкнул Март и, не видя крыльев, Николя все равно ощутил, как на их кончиках снова родились искры.
Стена стала прозрачной, точнее, несколько стен. И Николя, резко обернувшись замер, видя, как его старший брат занимается любовью с какой-то размалеванной фифой, которая стонет под ним, кусает губы и корчится так, что в душе родилось отвращение, и Николя порадовался, что он сейчас, с этого ракурса, просто не может видеть Ванькино лицо. Наверное, зрелище было таким же нелицеприятным. Он отвернулся. Шагнул к Марату. Уткнулся лицом в плечо. Тихо вздохнул.
- Вчера он хотел умереть, даже на парапет вылез, - прошептал он, не видя, как стены вернулись на свое место.
- Позер, - фыркнул ему в макушку Марат, - Терпеть не могу таких имбицилов, которые только и умеют, страдать на публику и корчить из себя великих страдальцев.
- Он мой брат. Не говори так... - слабо запротестовал Николя.
- Тогда, может, домой?
- Нет! - резко рванулся из его рук Николя. Но Марат его удержал.
Заставил поднять голову, прижал к щеке ладонь, заглянул в глаза. Посмотрел серьезно, без язвительности, сарказма, ярости.
- Он даже не заметил, что тебя в квартире уже нет. И не заметит.
- Да, нет же! Просто он...
- Отрастив крылья, мы становимся невидимы для бескрылых, поэтому и живем отдельно от них. Просто исчезаем и все. И только если твои крылья окажутся связаны вновь, ты сможешь вернуться сюда человеком, а не призраком.
Николя от услышанного пошатнулся. Ему показалось, что весь его мир рухнул в одночасье. Но чернокрылый придержал его. Положил ладонь на затылок, зарылся пальцами в волосы, осторожно принялся массировать. Дышать стало легче. Николя поднял на него глаза. Огромные, печальные. В них догорало пепелище прошлого мира, но будущего еще не было и в помине. В такие моменты так хочется, чтобы рядом был хоть кто-нибудь. Пусть совсем еще незнакомый, но теплый, не злой. Тот, кто будет готов утешить.
- Мне... так больно, Март.
- Это пройдет, - пообещал чернокрылый. И снова расправил невидимые сейчас крылья. Окутал ими и себя и его в плотный кокон и перенес обратно в Мир Ангелов.
А в еще вчера общей с Николя спальне, его любимый брат Ванька трахал девчонку и не думал ни о чем, тем более о такой привычной вещи, как младший братишка. Куда он мог деться, его Николя? Он ведь мальчик-колокольчик, ни разу не динь-динь. У него даже девушки не было и это в пятнадцать-то лет! Вот Маха уйдет и можно будет пойти к нему снова на жизнь поплакаться. Так удобно иметь младшего братца, который всегда спасет и поможет, прикроет тыл.


- Расскажи мне о нем, - попросил Николя, оседлав табуретку и наблюдая за тем, как Март с обманчиво спокойным выражением лица готовит завтрак на них двоих. На самом же деле чернокрылый был полностью погружен в свои собственные мысли, находя в готовке своеобразное успокоительное, поэтому не сразу понял, о чем его попросил новоявленный светлый.
- О ком?
- О вашем мире.
- Может быть, уже о нашем?
- Нет. О твоем. - Николя помотал головой, упрямо отказываясь считать этот мир и своим тоже.
Март вздохнул, посмотрел на него исподлобья и долго молчал, заканчивая нарезать в салат зелен. Потом отложил нож, выставил на стол тарелки с сосисками и яичницей, опустился на стул напротив Николя и стянул с головы бандану. По плечам рассыпались глянцево-черные волосы. Глаза Николя изумленно распахнулись. Он уже привык видеть его в платке с черепушками, и как-то даже не задумывался, как он может выглядеть без него.
Марат глянул лукаво и насмешливо протянул.
- Нравлюсь?
- Да, так лучше, - открыто улыбнулся ему Николя, и Марат, хмыкнув в сторону, покачал головой.
- И на что мне только такая морока, - беззлобно протянул он.
- Какая? - растерялся Николя.
- С тобой.
- Я... - запнулся мальчишка, вскинув на парня глаза, - Если хочешь, могу...
- Что? - заинтересовался Март.
- Отпустить тебя.
- И как ты себе это представляешь? Думаешь, будет так просто одному разобраться что здесь к чему? - Посерьезнев, строго посмотрел на него Март.
- Не думаю, - тихо вздохнул мальчишка и неожиданно спросил, - Почему здесь Март, а там Марат, мне тоже нужно будет сменить имя?
- Не обязательно. Это был мой личный глюк. Мне казалось, что так будет проще разграничить ту жизнь, что была до того и после.
- Тогда я не буду ничего менять, - с облегчением выдохнул Николя и замялся.
Марат посмотрел на него, сделал большой глоток виноградного сока, найденного в холодильнике, и произнес примирительно.
- Ладно. Кончай заморачиваться и слушай. Мы не рождаемся ангелами, мы ими становимся. Может быть, где и есть другой мир, где живут истинные ангелы, о которых в Писании сказано, но мы это точно не они. Мы рождаемся людьми, но способны отрастить крылья, попав в ту или иную ситуацию в тот или иной момент. Став ангелом, мы переносимся сюда. Мир, полностью сотканный из наших желаний.
- Как это? - искренне удивился Николя.
- Ты видел пейзаж за окном?
- Он... такой разный, - с трудом подобрал определение Николя.
- Вот именно, что разный. Потому что каждый, хоть немного освоившийся с силой крыльев, начинает перекраивать свое жилище под себя.
- То есть все здесь, - мальчишка обвел взглядом кухню, - Может изменится так, как я хочу.
- Да. - Утвердительно кивнут Марат, - Ты ешь, чего сел лапки сложил? - притворно строго пожурил он, - И так весь прозрачный, кожа да кости.
Николя весь смутился, уткнулся в тарелку, вздохнул.
- Ты прямо, как заботливая тетушка, - пробурчал он, и Марата цепануло это сравнение, он ожидал несколько другого.
- А почему не мамочка? - без лишних эмоций уточнил он.
- Потому что моя мама... - начал Николя и неожиданно вскинул глаза, - Мама никогда бы так не сказала.
- Потому что ей наплевать что и как ты ешь и как выглядишь, так?
- Как выгляжу не наплевать, - слабо запротестовал Николя.
- Ну еще бы! - презрительно фыркнул Март, - То-то я смотрю джинсы на тебе такие, о которых я даже мечтать не решался, когда человеком был и рубашечка, небось, тоже от кутюр. Ведь как еще можно похвастаться перед окружающими своими сыночками, как не нарядив обоих как кукол, я прав?
.