Убивать ради мира всё равно, что трахаться ради девственности (с)
Крылья и Вера.
Автор: Небо В Глазах Ангела.
Разрешение на размещение: Получено.
читать дальше - Я... - робко попытался запротестовать Николя, который про эгоизм матери и без того все прекрасно знал, просто не хотел лишний раз признаваться в нем самому себе.
- Ладно, - пресек все его попытки Март и бросил так же наставительно и по-взрослому, - Бери вилку и ешь, а я расскажу про все. Давай, давай, не затягивай. Или хочешь, чтобы я тебя с ложечки покормил? - насмешливо полюбопытствовал он.
- Не хочу, - проворчал Николя, раздосадованный его тоном, и послушно взялся за вилку.
Март хмыкнул и принялся объяснять дальше.
- Ангелы не стареют. Спорим, не угадаешь, сколько мне лет?
Николя чуть не подавился от такого откровения. Вытер губы тыльной стороной ладони, но прежде чем успел высказать все свои предположения на этот счет, Март так же насмешливо продолжил.
- Уверен, что дашь не больше восемнадцати. А мне ведь уже двадцать семь.
- Но...
- Выгляжу моложе? Конечно, ведь я же ангел, - отозвался он и кивнул на замершую над тарелкой вилку, - Ты есть не забывай.
- Угу, - пробурчал Николя и спрятал глаза в тарелке.
- Я попал сюда в двухтысячном. Год миллениума, что б его. И мне тогда, действительно было восемнадцать лет. Только школу закончил.
- Получается, ангелы не стареют? - перебил его Николя.
- Даже больше того. - Покачал головой Март, - За девять лет, я ни разу не видел, чтобы в этот мир пришел хоть кто-нибудь старше тридцати. Именно поэтому, как мне думается, этот мир так изменчив. Мы все слишком юные, в нас бурлят молодость, максимализм, амбиции, поэтому мы постоянно меняем все вокруг нас. Уходят одни ангелы, им на смену приходят другие, такие же юные, такие же непоседливые, которым хочется все попробовать, поэкспериментировать с вновь обретенной силой, поэтому мир этот никогда не стоит на месте, не смотря на то, что никто из нас не обременен проблемами элементарного выживания. Мир ангелов и сила крыльев уравнивает всех, разделяет только цвет оперения.
- Так, подожди, - остановил его Николя, с жадностью впитывающий каждое слово. - У меня два вопроса. Почему никто не обременен проблемами выживания, ведь надо же на какие-то деньги покупать одежду, еду?
- Потому что в своем доме ты сам себе хозяин. Захочешь, и в шкафах появится любая одежда, какую ты только сможешь вообразить, так же и с едой.
- Это и есть магия крыльев?
- Не знаю, - честно признался Марат, - Лично я больше склоняюсь, что магия мира. Активация крыльев обычно видна, а тут все происходит незаметно, словно бы само по себе.
- Активация, это когда искры пробегают?
- Ага. А что со вторым вопросом? - напомнил ему чернокрылый.
- Ах, да! - спохватился Николя, - Как ангел может уйти из этого мира? Я так понял, что речь не о смерти...
- Правильно понял, - фыркнул в ответ Марат, - Просто крылья - это такая штука, которая как появляется, так может и исчезнуть, связаться вновь.
- Связаться?
- Да. Здесь говорят, что крылья изначально есть у всех людей, просто они от рождения связаны. И вот когда они развязываются, человек исчезает и рождается ангел.
- А если к тому времени, когда крылья связываются снова, человек уже пережил всех своих родных и ему некуда возвращаться?
- Он рождается в мире людей младенцем. По крайней мере мне так рассказывали, сам я не видел.
- Понятно, - грустно вздохнул Николя и попытался отложить вилку, не съев и половины того, что Март наложил ему.
- Э, нет, братец, - пресек все попытки чернокрылый, - Пока все недоешь, гулять не пойдем. Так что давай, поэнергичнее, поэнергичнее.
- Гулять?
- Ну должен же я приобщать тебя к местным реалиям.
- Должен, - впервые за весь разговор улыбнулся ему Николя, - Только я так и не понял, как же здесь все живут так, чтобы друг другу не мешать, не обижают, не дерутся.
- Легко. Вся иерархия строится по цвету крыльев. Это ты,
надеюсь, уже понял. Но вся фишка в том, что номинально, сила-то у всех практически равная. То есть вздумай кто померится ей, не будет ни проигравшего, ни побежденного, потому что убить друг друга все равно не получится.
- А если скопом навалится и не убить, а... просто больно сделать?
- Скопом можно попробовать, но в таких случаях всегда, еще до того, как произойдет что-нибудь по-настоящему серьезное, вмешивается магия мира. Сила нападающих на какое-то время переходит к жертве, а это, как ты понимаешь, не желательно для них. Так что обычно любые конфликты решаются полюбовно, но в рамках системы оттенков крыльев.
- А что это за система?
- Ну, вкратце тебе еще Вадик твой объяснил.
- Да не мой он! - воскликнул Николя возмущенно, - Мы с ним вместе с пятого класса учились, а в прошлом году он вроде как с родителями переехал куда-то и в другую школу перевелся.
- Никуда он не переехал, просто ангелом стал и исчез.
- А что же его тогда не искали?
- А его и не будут искать, и тебя не будут. Когда мы исчезаем, люди не то чтобы забывают совсем, но просто перестают вспоминать о нас.
- Как это перестают? - заволновался Николя, снова забыв про еду, - И Ванька меня...
- Ага. Если не уже и думать о тебе забыл. - Кивком, подтвердил Март, - Ты доедай давай.
- Да ем я, ем... - тяжело вздохнув, Николя принялся ковырять вилкой в тарелке, но отправлять себе в рот какой-нибудь лакомый кусочек, похоже, уже не собирался. Март долго смотрел на это издевательство над едой, потом все же не выдержал и спросил.
- Почему ты его выбрал?
- А? - Николя поднял на него растерянный взгляд.
- Почему в качестве объекта любви, выбрал именно его. Ведь он просто эгоистичная сволочь, если...
- Прекрати! - вспылив, воскликнул Николя и на ноги вскочил. - Не смей так говорить о нем. Ты ничего не знаешь, ничего!
- Так расскажи мне, - потребовал Март. Тоже поднялся, собрал тарелки, перенес к раковине, в нее составил пустые, а недоеденную Николя яичницу соскреб в мусорное ведро.
- А куда потом все это денется? - Николя пришла в голову мысль и он отвлекся.
- Что? Мусор? Просто исчезнет. Да и посуда, если не помыть, сама собой станет чистой.
- Значит, можно вообще ничего не делать, просто жить?
- Те, кто ничего делать не хочет и готов лишь в доме своем сидеть, сюда, по-моему, не попадают, - пожал плечами Март и принялся мыть посуду.
- Ты поэтому её моешь?
- И поэтому тоже. Так что там с твоим братом?
- Ничего. Он мой брат и хватит об этом.
- Да? Как же ты в собственного брата влюбился, а? - насмешливо поинтересовался он.
- Не знаю, - буркнул Николя, подошел к нему с полотенцем в руках и принялся вытирать помытые, но влажные тарелки. - Может, это и не любовь была. Может, мне просто показалось.
- Тебе видней, - покосившись на него, отозвался Март, - Только мне все равно интересно, какие парни тебе нравятся?
- Да не нравятся они мне!
- Да? А со мной целовался, - неожиданно притянув его к себе одной рукой, выдохнул парень ему на ухо. - И, знаешь что? Я не отказался бы повторить.
- Нет! - резко оттолкнув его от себя, воскликнул мальчишка. Ожидал, что тот будет настаивать, даже кулаки сжал, чтобы оборонятся, но Март снова пожал плечами, закрыл воду и убрал тарелки в шкаф. Николя все ждал, что он что-нибудь скажет, но парень лишь подошел к столу, забрал свою бандану, повязал её и только после этого снова повернулся к нему.
- Так и пойдешь? - окинув его придирчивым взглядом, поинтересовался он.
- Куда?
- Гулять. Или ты уже не хочешь?
- Хочу! - с жаром воскликнул Николя и, неожиданно смутившись, осекся. - А как же поцелуи? - с трудом выдавил он из себя.
- Никак. - Безразлично отозвался Март, направляясь в прихожую, - Не хочешь, как хочешь. Мое дело предложить.
- И все? - следуя за ним, уточнил все еще напряженный Николя.
- И все, - вздохнул Март, обуваясь.
Откуда в прихожей появились его кроссовки Николя так и не понял, но благоразумно списал все та пресловутую магию мира, о которой только что узнал от чернокрылого ангела.
- А есть здесь кто-то, кто правит всеми, и черными и белыми? - спросил он, обувая летние, светлые ботинки.
- Дюжина без одного. Одиннадцать абсолютных нулей. Они за всем стоят.
- И что они делают? Правят?
- Нет, - горько усмехнулся Март, распахнув перед ним дверь, которая, как оказалось, вела не в подъезд их с братом дома, а прямо сразу на улицу, тротуар, выложенный желтой плиткой и дорогу из темного, только-только закатанного асфальта. Николя растерялся, а Март, не видя для себя ничего удивительного, продолжал, - В основном они заняты тем, чтобы не дать там, темным, забыть какие мы все сволочи и какие они все белые и пушистые, ведь только на этом и держится вся иерархия.
- И... ты в нее веришь? - спросил Николя и шагнул вслед за ним на тротуар.
- Уже нет. Но необращенные верят свято.
- Так почему же такие как ты, старшие, не объяснят им что к чему?
- Потому что к таким, как я, кто по прошествии лет все еще хочет что-то доказать, изменить хоть немного, представляют таких вот олухов, как твой Вадик, которых и слушать смешно, и обидеть жалко.
- Сколько мне еще говорить, что он не мой? - вяло отбрыкнулся Николя, изучая старинное здание сталинской застройки, из которого они только что вышли. Внешне оно один в один напоминало его дом в мире людей. Только здесь, похоже, в нем была одна единственная квартира. Николя вздохнул и решил, что после прогулки, непременно попробует превратить его в нечто менее громоздкое, а то неуютно даже как-то от этой странной магии жилищ. - Так что там с Вадиком? - повернулся он к Марту, ожидающему его неподалеку.
Мимо них прошли две очаровательные девушки. Одна с молочно-белыми крыльями, другая со светло, светло-серыми. Обе, увидев Марта, отшатнулись от него, как от прокаженного, а поравнявшись с Николя, засияли приветливыми улыбками. Но однокрылый светлый им даже не улыбнулся, напротив, нахмурился и посмотрел на чернокрылого. Разочарованные девушки поспешили по своим делам.
- Это всегда так? - спросил он у него.
- Всегда, - нарочито ровным голосом, произнес тот, повернулся и пошел по тротуару в противоположную от скрывшихся за поворотом девушек сторону.
- Это не правильно, - тихо прошептал Николя, поравнявшись с ним. Смотрел он при этом лишь себе под ноги, изучать красоты мира резко расхотелось.
- Это есть и тебе с этим жить. - Непримиримо бросил Март, разозлившись на те чувства, что всколыхнули в душе взгляды тех девчонок. Он думал, что уже давно привык не обращать внимание на подобное проявление расизма, но проведя с Николя почти целый день, неожиданно начал отвыкать. Но обнаружил это только сейчас, и разозлился на себя за собственную наивность. Он не верил, что по прошествии времени, тот свое отношение к нему не изменит. И его удручало собственное иррациональное стремление стать для этого странного мальчишки чем-то большим, чем просто временным наставником или другом.
- Не хочу и не буду! - Вскинулся Николя, и для Март эта, брошенная в запале, фраза, стала детонатором.
- Может и не хочешь, но будешь, - рыкнул он и ускорил шаг.
Возмущенный таким недоверием Николя кинулся за ним.
- Нет не буду! - вскричал он.
- И почему же это?
- Потому что я знаю, что ты хороший. С черными или белыми крыльями, не важно. Ты это только ты, и ты мне...
Март зарычал. Низко, гулко и резко развернулся к нему. Широко распахнувший глаза Николя не успел испугаться, ничего не успел, как уже оказался в какой-то подворотни зажатым между шершавой, каменной стеной высотного дома и телом Марта, обжигающе горячим через два слоя ткани. За спиной у парня распахнулись на всю длину черные крылья, Николя и не думал, что они могут быть такими огромными. Он попытался упереться ладонями ему в грудь и хоть немного отстранить от себя, чтобы можно было вздохнуть чуть посвободнее, но Март лишь сильнее вжал его в стену и зашипел в лицо.
- Что я тебе? Нравлюсь? И крылья мои тебя не смущают?
- Не смущают, - упрямо вздернув подбородок, бросил Николя.
- А так? - выдохнул ему в рот Март и яростно впился губами в губы, пуская в ход и зубы, и язык. Белокрылый забился в его руках, испугавшись не боли, а отчаяния, что горчило в поцелуе. Но Марат не был настроен его отпускать. А потом откуда-то сверху раздался гневный окрик.
- Немедленно отпусти его, черный изверг!
Марат как-то неестественно дернулся, и Николя, в ужасе распахнувший глаза, увидел, как с внешней стороны его крылья проткнули два странных крюка, напоминающие, выпустившие когти кошачьи лапы. Март прикрыл глаза ресницами и холодно усмехнулся. Николя же весь съежился в его руках, когда увидел, как черные перья окрасились кровью. Чернокрылого дернули назад, сам бы он не отступил от него, Николя был в этом уверен. И мальчишка, больше не поддерживаемый им, начал сползать на асфальт, но стиснув зубы, заставил себя выпрямится и твердо встать на ноги. Март в это время медленно обернулся на тех, кто так варварски их прервал. Двое парней не старше самого Николя, оба в одинаковых темно-синих укороченных пиджачках и зауженных брюках с идеально-выверенными стрелками, оба с серыми крыльями за спиной, оба смотрящие на него с сочувствием, а на Марта с ненавистью.
- Ты обвиняешься в нападении на белоснежного, плюс бесконечность, - припечатал один из них, - Молись, чтобы Дюжина без одного тебя пощадила.
Март усмехнулся и хотел было ответит им, что ему плевать на все снисхождения, но не успел.
- Пощадила? - вынырнув у него из под крыла, зашипел Николя, загородив его собой. - А не много ли вы на себя берете, серокрылые? - бросил он в таком тоне, что Марту только и оставалось, что изумленно пялится на узкую спину мальчишки.
- Простите? - переглянувшись, с товарищем, выдавил из себя один из серокрылых, тот, что до этого молчал, удерживая в руках обманчиво тонкие цепи, которые крепились к "кошкам", ранившим черные крылья Марта.
- Немедленно уберите это от него, - потребовал Николя ледяным голосом.
И тут, серокрылые, наконец осознали, что крыло у него лишь одно. Их лица разгладились, они поняли, как нужно действовать и нашли такой вот реакции светлого одно простое и логичное объяснение.
- Ты просто еще не знаешь, какой он монстр, - засюсюкал тот, что заговорил первым, - Оставь его. Мы отведем тебя... - начал он, но натолкнулся на все тот же стальной взгляд.
- Ошибаетесь. Очень даже знаю, что вы все тут форменные идиомы, раз доброту меряете цветом крыльев. Слышать не желаю ни о ком другом. Отпустите его.
- Нет ты не понимаешь, - взвился второй серокрылый, и резко дернул свои крюки на себя.
Марат пытался сдержаться, но болезненный выдох, сквозь сжатые зубы, вырвался сам собой, и он не успел ничего сообразить, как под впечатлением от всего происходящего в его Николя родилась сила. Нет, второго крыла не появилось, хотя логичнее было бы предположить именно это. Над головой мальчишки появилось сияние и медленно сомкнулся в белоснежное, полупрозрачное кольцо нимб, а глаза заполнил свет. Последнего Март видеть не мог, но осознал, заметив, как остекленели взгляды серокрылых. "Кошки" испарились белым дымом вместе с цепями. Руки серокрылых безвольно повисли вдоль тел. Март спохватился.
Шагнул к нему, прижался грудью к спине, обнял, положил подбородок на плечо и тихо выдохнул в шею, закрывая светящиеся нереальной синевой глаза ладонью.
- У тебя карие глаза, Николя, вспомни.
- Карие, - не стал спорить тот.
- Но сейчас они у тебя, насколько я могу судить, голубые и обжигают мне ладонь.
- Ой! Прости, - спохватился мальчишка и зажмурился, Март это понял по тому, как перестало жечь руку, которой он закрывал ему лицо.
- А еще у тебя нимб, - так же тихо и успокаивающе произнес он.
- Это... плохо, - голос Николя резко сел, оставалось только удивляться, куда делся весь тот лед, которым он так щедро одарил серокрылых.
- Нет. Но нимбы есть только у абсолютных нулей, больше не на ком я их не видел.
- Это те, кто входит...
- В Дюжину без одного, - едва слышно прошептал один из серокрылых.
- Нет! - воскликнул Николя, резко перевернулся и вжался в растерявшегося Марта всем телом. - Не хочу к ним! Не хочу!
- Но как же... - подал голос второй серокрылый, тоже пришедший в себя.
- Как вы видите, никак, - бросил Март, поднимая Николя на руки, - Или хотите еще раз с ним поспорить.
- Нет, но мы будем обязаны доложить, - пролепетал один из них.
- Докладывайте, - покровительственно разрешил Март и активировал магию крыльев, унося Николя обратно домой.
Прогулка не удалась, а знакомство с городом и его обитателями оказалось не столь радужным, как предплдагалось.
Март сгрузил притихшего Николя на кровать и опустился рядом, обратив внимание, как быстро начало темнеть за окном.
- Ты спать что ли собрался? - поинтересовался он у белокрылого, устроившись на боку и подперев голову ладонью.
- М? - не поднимая лица, вопросительно выдохнул тот.
- Солнце зачем выключаешь? - терпеливо перефразировал свой вопрос Март.
- Я выключаю? - опешил Николя и поднял на него глаза.
- Ну не я же. - Фыркнул чернокрылый. - Дом-то твой.
- Значит здесь и это можно, - тихо вздохнув, Николя придвинулся ближе и почти уткнулся лицом ему в грудь. Март отодвигаться не стал, но и притягивать к себе и обнимать не спешил.
- Можно, - подтвердил он, - Я же говорил, в рамках своего жилища, можно все.
- А он там еще? - неожиданно невпопад спросил Николя.
- Кто?
- Нимб этот дурацкий, - с детской обидой в голосе, выплюнул мальчишка.
- Ничего он не дурацки. - Повеселел Март, - На мой взгляд, он на тебе вполне так, ничего, смотрится.
- И как я теперь с ним? Можно подумать мне крыла этого было мало.
- Ну, мало, не мало, а жить-то тебе с ними как-то придется. - Примирительно произнес Март, осознавая, что скорей всего для него самого этот день станет первым и последним, проведенным с Николя. Если раньше еще можно было обматывать себя, говоря, что при регистрации еще неизвестно какая степень белоснежности ему достанется, то теперь сомневаться не приходилось. Малыш Николя был ни кем иным, как минус бесконечностью, и сразу же после регистрации должен был стать двенадцатым в теперь уже полной Дюжине. Поэтому Марту было сейчас очень и очень грустно. Сердце буквально разрывалось на части, и как он только ухитрился так быстро привязаться к этому белокрылому? Как? Март задавал себе вопросы и не находил ответов. А расстроенный появлением нимба Николя сопел под боком и размышлял о чем-то своем.
- Март?
Чернокрылый, погрузившись в невеселые размышления, вздрогнул от неожиданности, когда, позвав его, Николя преодолел то последнее расстояние, что все еще разделяло их, и уткнулся лицом ему в грудь, стиснув в пальцах ткань черной футболки у него на боку.
- Чего тебе? - буркнул он совсем не вежливо, понимая, что конец их отношений как никогда близок. - Хочешь, чтобы я ушел?
- Нет, - отрицательно покачал головой Николя, сдавленно выдохнул, обжигая грудь дыханием даже через ткань футболки, и умоляюще прошептал. - Помоги мне.
- В чем на этот раз? Опять домой хочешь? К любимому братику? - вопрос про брата он буквально выплюнул и вцепившись пальцами в плечо мальчики попытался его от себя отстранить, но Николя обхватил его рукой и не позволил себя отодвинуть.
- Нет, - выдохнул он все так же сдавленно и, словно убеждая и его и самого себя, повторил, - Нет.
- Тогда что? - немного взяв себя в руки, уже куда спокойнее уточнил Март, осознавший, что мальчишка не виноват, что все так получилось. Можно подумать, цвет крыльев можно выбирать. Март сам виноват, что так близко его к себе подпустил, что так проникся, привязался, да что там, пусть глупо, пусть опрометчиво, но влюбился. Уже влюбился. И что теперь делать с этой любовью, чернокрылый понятие не имел. Но она его пугала. Таких чувств он еще никогда не испытывал. Ни там, на земле, в Мире Людей. Ни здесь, на так называемом небе, в Мире Ангелов.
- Помоги мне избавится от него?
- От нимба? - изумился Март, он много чего мог предположить, но такое, даже в голове не укладывалось, поэтому переспросил. - Ты правда хочешь это сделать?
- Хочу! - выпалил Николя с жаром и наконец поднял лицо, заглядывая ему в глаза. За окном к тому времени уже окончательно стемнело, ведь Николя был убежден, что уже ночь. А свет они так и не зажгли, но, как оказалось, это не мешало им обоим прекрасно видеть друг друга и без света.
- Ради... - Март запнулся, в голове не укладывалось. - Ради меня?
- Нет, - разочаровал Николя, но продолжив, вновь окрылил, - Ради себя и тебя тоже. Ради нас. Не хочу тебя терять... - прошептал он, неотрывная взгляда карих глаз от потрясенных серо-зеленых.
- И что ты предлагаешь?
- Я не знаю, но разве нимб - это не символ невинности?
- Что-то я не уверен, что в Дюжине без одного все такие невинные, - фыркнул он, представив себе эту картину.
- Да? - взволнованно уточнил Николя, увидел утвердительный ответ в его глазах и окончательно расстроился. - А я думал...
- О чем?
- Что все от того, что я даже там, дома, еще ни раз, ни с кем...
- Постой, - опешил Март, - Ты что же, и с девушками ни разу?
Николя отрицательно помотал головой.
- Но твой брат... - не унимался Март.
- Мы разные. Ему всегда это нравилось. Он с девчонкой впервые переспал в тринадцать, а я... не нужно мне все это было, совсем...
- Не нужно? - изумился чернокрылый, - А как же мокрые сны и утренний стояк?
- У меня ни того, ни того не было. - Отозвался Николя после паузы, - Мне даже кажется...
- Да?
- Что я вообще все это чувствовать не умею. Вот про девушку в таких случаях "фригидная" говорят, вот и я, наверное, такой же.
- Глупости! - убежденно откликнулся Март, - Ты же с девчонками целовался.
- И что? Вон Ванька говорит, что у него от одного поцелуя все внутри екает, а у меня... в общем, не чувствую я ничего, пустота сплошная.
- Но со мной-то тебе понравилось целоваться! - запротестовал Март.
- Но тоже с тобой, - убежденно бросил Николя, - Ты совсем другое дело.
- И ты считаешь, что если переспишь со мной, сможешь избавится от него? - уточнил Март, поднял руку и обвел указательным пальцем контур едва уловимо светящегося кольца у него над головой.
- Считал, но ты же говоришь... - начал Николя печально, но чернокрылый перебил его.
- Просто переспать?
Николя замер, в глазах его мелькнула легкая паника, которую Март к своему разочарованию без труда распознал, вздохнул и примирительно улыбнулся.
- Не бойся, я уже понял, что это только я, дурак такой, который может за сутки втрескаться по самое не балуйся...
- Нет, чтобы любил. - Словно не слыша его, прошептал Николя, - Сильно, сильно, хотя бы один раз, - зажмурился и запрокидывая голову, выдохнул ему в лицо, - Можно?
- Что можно? - просто не зная, как на такое реагировать, пробормотал Март.
- Можно... - Николя вздохнул и, сгорая от смущения, ответил, - Поцеловать тебя, можно?
- Раньше ты как-то не спрашивал, - криво усмехнулся ему Март и накрыл его губы своими.
От неожиданности Николя коротко вскрикнул ему в рот, и тут же с силой потянул на себя, перекатившись на спину. Март оторвался от него и заглянул в раскрасневшееся лицо мальчишки.
- И после этого ты будишь утверждать, что ты импотент? - весело вопросил он.
- Я этого не говорил, - запротестовал Николя зажмуривая один глаз, когда почувствовал, как ладонь Марта пробралась по рубашку.
- Не зажимайся так, - посоветовал, отвлекшийся чернокрылый, полностью сосредоточив внимание на реакции мальчишки на свои действия. - Я ведь ничего такого не делаю.
- А что делаешь? - сипло выдавил из себя Николя, перехватывая его запястье.
- Ничего, уверяю тебя, - промурлыкал Март и распахнул над ними свои черные крылья, укрывая словно балдахином.
- Тогда почему мне так жарка? - неожиданно выгнувшись в его руках, выдохнул в потолок Николя.
- Потому что ты такой отзывчивый, - в тихом восторге пробормотал Март и снова поцеловал его.
- Мы предполагали, - откуда не возьмись раздался громовой голос, - Что ты, плюс бесконечность, по имени Март, способен на подлость, но не думали, что на такую.
Март зарычал и резко скатившись с испуганного Николя, обернулся и запрокинул голову вверх. Комната исчезла, осталась только кровать, а над ними, по кругу, на широком карнизе, плоским кольцом парящем в звездном небе, стояли белокрылые. Одиннадцать, Дюжина без одного.
Март ощерился, словно волк, готовый драться за добычу, но один из ангелов, высокий, белокрылый, старший. Лет двадцати пяти на вид, расправил крылья и, ласково улыбнувшись Николя, активировал магию. Из горла Марта вырвался рваный выдох. И это отрезвило мальчишку, все еще находящегося в легком ступоре.
- Не смейте! - выкрикнул он и в миг оказался возле чернокрылого, обнял, попытался закрыть от них хотя бы одним, еще не до конца развившимся крылом.
Заколдовавший Марата на молчание выгнул белокурую бровь.
- Ты еще слишком юн и неопытен, чтобы разбираться в таких, как он. - Проговорил он обманчиво печально, - Мы пришли забрать тебя к таким же, как ты сам. Сильным, светлым, добрым. А он душегуб и насильник, готовый ради удовлетворения своей похоти, солгать, обмануть предать...
- Нет! - вскричал Николя и вскинул голову, впиваясь взглядом в темные глаза белокрылого, - Слышите? Он не такой. Вы врете! Вы все врете!
- Мы светлокрылые, - заговорил другой белокрылый ангел, на этот раз девушка, в свободном, белом платье, схваченном под грудью тонким, золотым пояском. - Мы никогда не врем. Врут только те, в чьих крыльях нет чистоты.
- Тогда почему колокола звенят? Почему я слышу вашу ложь? - глядя на них все так же твердо и решительно, выпалил Николя и все одиннадцать ангелов замерли, резко поменявшись в лице, но сам мальчишка смотрел в глаза тому, кто заговорил с ним первым. Тот скривился, словно от ноющей боли, сдвинул брови и, взяв себя в руки, бросил.
- Вот значит как? Слышишь. Уверен?
- Да! - выдохнул Николя и неожиданно осекся. Март, лишенный возможности говорить, которого он все еще обнимал, обеспокоенно всмотрелся в его лицо. Но мальчишка, словно застыл, превратившись в оледенелую статую. И тогда он перевел глаза на белокрылых. Старший из них улыбался. Холодно, зло. Во взгляде его пронзительных, темных глаз, танцевали золотые искры.
- Ты все забудешь, маленький ангел. Все-все, абсолютный ноль. Иди сюда, мы примем тебя к себе, а о нем, ты не вспомнишь больше, обещаю.
И Николя, повинуясь, поднялся. Прошел по кровати до самого края, сделал шаг в пустоту. Его тут же подхватили под руки два светлокрылых ангела, похожих как две капли воды, и подняли на парапет. Марат смотрел ему в спину, и сердце его замирало, умирая от этого зрелища, от той пустоты, что вонзалась в него призрачными иглами, выпивая жизнь, впитывая память. Он знал, что не сумеет его удержать, знал, что не сможет быть вместе с ним, знал, что Никола отвергнет его, знал. Но сколько же боли в сердце, сколько не выплаканных слез в душе, и мальчишка, смотрящий на него с парапета, чужими, остекленевшими глазами. Чужими, не его. А потом губы Николя зашевелились одновременно с насмешливой речью, которой старший из белокрылых решил добить Марта, с ненавистью взирая на него.
- Думал, что сможешь что-то изменить, завладев этим сокровищем? Ну, надо же, а ты везучий, Март... Давно в этот мир не приходил такой, как он. Абсолютный ноль, способный слышать истину в словах. А ты...
"Помоги мне", - очерчивали губы Николя, - "Помоги...".
И Март перестал слушать уничижительную речь, перестал слышать хоть что-то. Крылья распахнулись сами, голос родился из глубины гортани, прорывая блокаду чуждой магии, в глазах заплясали серебряные искры, точно такие же, что рождались на маховых перьях его крыльев, когда он активировал их.
- Отпусти его, - бросил он, и от его голоса кровь застыла в жилах у осекшегося белокрылого, но тот быстро нашелся.
- Считаешь, что сможешь одолеть нас всех.
- Считаю, что мир примет мою сторону, если вы вздумаете напасть на меня. Ведь я слабее. Я один, а вас много.
- Мир не благоволит чернокрылым, - бросила девушка, стоящая по правую руку от старшего.
- Мир благоволит всем, только вы не даете возможности нам, черным, увидеть это. Но Николя показал мне, что это так. Мы не хуже и не лучше вас, мы такие же.
- Нет! - хором воскликнули все одиннадцать, но в этот момент, словно наперекор их упрямству, над головой Марта, срывая бандану и вынуждая волосы виться, словно от потока восходящего ветра, засиял яркий, белый свет. И родилось еще одно кольцо нимба, такое же белоснежное, как у Николя, такое же, как и у всех остальных белокрылых.
Марат протянул руку к мальчишке и улыбнулся.
- Иди ко мне, ангел мой...
И Николя, моргнув, не раздумываясь бросился вниз и был подхвачен сильными руками чернокрылого ангела, с сияющим нимбом над головой.
- Это невозможно... - потерянно прошептал старший из белокрылых, - У черного не может быть нимб...
- Ты лжешь, - ответил ему Николя, обернувшийся к нему через плечо, - Сейчас лжешь, даже не зная об этом. - И повернувшись к Марату, попросил. - Пожалуйста, давай без революций, я так хочу домой.
- Да, - отозвался тот, глядя только ему в глаза, не замечая ничего кроме. И на черных крыльях вспыхнули искры. И осыпались пеплом, когда оба ангела исчезли, оставив после себя лишь призрачный ореол, который тоже быстро рассеялся.
Эпилог
- Март! - воскликнул Николя и весь сжался.
- Тсс, - зашипел тот ему на ухо и прихватил губами мочку, отстранился. Заглянул глаза. - Тише, расслабься. Чего ты испугался?
- Это странно... - пробормотал тот, - Так странно...
- Потерпи, - непримиримо бросил Март и снова поцеловал его. Глубоко и очень медленно, не позволяя ни себе, ни ему сорваться на бездумную страсть.
Николя что-то пискнул ему в рот, и затих, лишь дышать тяжело и часто не перестал.
- Ну же, мой хороший,- принялся уговаривать его Март, - Расслабься хоть немного, иначе у нас ничего не получится. Пожалуйста, Ник, я даже палец до конца ввести не могу... - обронил он беспомощно и уткнулся лицом ему в плечо, как убедить Николя не бояться он не знал и чувствовал себя удручающе беспомощно.
- А что потом? - неожиданно спросил мальчишка, и чернокрылый поднял лицо, чтобы посмотреть на него.
- В смысле? - не скрывая беспокойства, уточнил он, - брошу ли я тебя после всего?
- Нет, - помотал головой по подушке Николя, улыбнулся робко и тепло, - Я знаю, что не бросишь. Но что мы будем делать дальше? Разве у нас получится жить просто так, лишь для себя?
- И что ты предлагаешь? - нахмурившись, спросил Март и устав терпеть эту сладкую муку без нежностей резко протолкнул в него палец до конца. Мальчишка стиснул зубы, зажмурился, стиснул его предплечья и медленно выдохнул.
- Ты как? - обеспокоенно спросил Март.
- Так... лучше...
- Как? - осторожно двигая рукой, уточнил немного успокоившийся парень.
- Быстро... перетерпеть короткую боль проще... - пояснил Николя, сбиваясь с дыхания.
- Хорошо. А так? - Март добавил второй палец и точно так же протолкнул в него уже два, но не так резко, но и не медленно.
Николя согнул ноги в коленях и изогнулся, испытывая странный, непривычный дискомфорт.
- Ну что там? - нетерпеливо уточнил Март, целуя его в грудь. Но вместо ответа Николя неожиданно вскинул руки, задел нимб, зашипел сквозь зубы, зарылся пальцами в его волосы и силой надавил, без слов намекая, что хочет, чтобы он сполз ниже. - Уверен? - улыбнувшись, промурлыкал Марат, без труда разгадав его маневр. - Ты ведь сначала не хотел...
Николя кивнул, но не ответил. Надавил сильнее, но Март не поддался.
- Посмотри на меня и скажи прямо, - потребовал чернокрылый. Пальцы Николя у него в волосах разжались и руки упали вдоль тела, глаз он так и не открыл, но Март продолжал ждать, настойчиво двигая рукой между его широко разведенных в стороны ног. - Посмотри, - с нажимом повторил он, и Николя поддался.
Вздохнул, открыл глаза, посмотрел и, прижав ладонь к щеке попросил.
- Может быть, так будет легче...
- Будет. Думаешь, я зря предлагал.
- Тогда...
- Уже иду, - хмыкнул Март и сполз ниже. Вынул из него пальцы, подхватил под бедра, сложил пополам. Лизнул под коленкой Николя задрожал всем телом, впился пальцами в простынь, а, когда Март сомкнул на нем губы, и вовсе застонал. Пальцы снова проникли в горячее, юное тело, задвигались в нем, растягивая и ослабляя сопротивление мышц. Мальчишка выгнулся, запрокинул руки за голову, схватился за изголовье и выкрикнул в потолок умоляюще.
- Мне хорошо, Март... хорошо... возьми!
И черный опустился на него, впился ладонями в бедра, а губами в шею, и толкнулся вперед, рывком входя до конца. Мальчишка зашелся в надсадном стоне, болезненном, длинном, но утонуть в собственной боли не смог, поддался общему движению, растворяясь в тихих стонах, звучащих над ухом, цепляясь за мокрую спину и влажные перышки у основания крыльев, несколько так и остались у него в руке. Он смешал их с волосами, черными, густыми, в которые зарылся пальцами, заставляя Марата, не прекращая движения, поднять голову и поцеловать себя. И мир тенями на потолке танцевал для них танец страсти, сплетаясь с верой и абрисами одинаково черных крыльев в любовь, что сможет преодолеть все.
- Скажешь что-нибудь? - подал голос Март, как и Николя, не шевелясь глядящий в потолок.
- Обними меня, - голос мальчишки прозвучал сипло, сорвано.
Март перекатился на бок и положил руку поперек его груди. Николя повернул к нему голову. Поделился впечатлениями.
- Тебя во мне так много...
- Это неприятно?
- Нет, - мальчишка слабо улыбнулся, - Это хорошо. С тобой хорошо.
- Я рад, - Март сам не заметил, как расплылся в улыбке и прижался к нему теснее. Помолчал, а потом все же решился спросить, - Ничего не болит?
- Вроде нет, - неуверенно отозвался Николя, смутился, зажмурился и разоткровенничался. - Только мокро немного.
- Сейчас вытрем, - спохватился не менее смущенный Март, но Николя его от себя не отпустил. Перевернулся на бок, прижался к груди и даже ногу между его ног пропихнул. Март не возражал.
- Я не хочу революций, - через какое-то время прошептал Николя. - Пусть каждый из них сам учится искать свой путь. Наш ведь не для каждого подойдет, - и поднял голову, заглядывая ему в глаза, - Понимаешь?
- Понимаю, - кивнул Март.
- Вот только...
- Не беспокойся. Они нас не тронут. Не смогут просто пойти против мира.
- Уверен?
- Да. Так что бояться нечего.
- Есть чего.
- Например?
- Ты здесь уже давно, а у меня второго крыла так и не появилось, вдруг твои или мои крылья свяжутся вновь...
- Не думай о плохом, ладно?
- Но если...
- Я буду всю жизнь искать тебя, только тебя.
- Обещаешь?
- Да.
- И я
Автор: Небо В Глазах Ангела.
Разрешение на размещение: Получено.
читать дальше - Я... - робко попытался запротестовать Николя, который про эгоизм матери и без того все прекрасно знал, просто не хотел лишний раз признаваться в нем самому себе.
- Ладно, - пресек все его попытки Март и бросил так же наставительно и по-взрослому, - Бери вилку и ешь, а я расскажу про все. Давай, давай, не затягивай. Или хочешь, чтобы я тебя с ложечки покормил? - насмешливо полюбопытствовал он.
- Не хочу, - проворчал Николя, раздосадованный его тоном, и послушно взялся за вилку.
Март хмыкнул и принялся объяснять дальше.
- Ангелы не стареют. Спорим, не угадаешь, сколько мне лет?
Николя чуть не подавился от такого откровения. Вытер губы тыльной стороной ладони, но прежде чем успел высказать все свои предположения на этот счет, Март так же насмешливо продолжил.
- Уверен, что дашь не больше восемнадцати. А мне ведь уже двадцать семь.
- Но...
- Выгляжу моложе? Конечно, ведь я же ангел, - отозвался он и кивнул на замершую над тарелкой вилку, - Ты есть не забывай.
- Угу, - пробурчал Николя и спрятал глаза в тарелке.
- Я попал сюда в двухтысячном. Год миллениума, что б его. И мне тогда, действительно было восемнадцать лет. Только школу закончил.
- Получается, ангелы не стареют? - перебил его Николя.
- Даже больше того. - Покачал головой Март, - За девять лет, я ни разу не видел, чтобы в этот мир пришел хоть кто-нибудь старше тридцати. Именно поэтому, как мне думается, этот мир так изменчив. Мы все слишком юные, в нас бурлят молодость, максимализм, амбиции, поэтому мы постоянно меняем все вокруг нас. Уходят одни ангелы, им на смену приходят другие, такие же юные, такие же непоседливые, которым хочется все попробовать, поэкспериментировать с вновь обретенной силой, поэтому мир этот никогда не стоит на месте, не смотря на то, что никто из нас не обременен проблемами элементарного выживания. Мир ангелов и сила крыльев уравнивает всех, разделяет только цвет оперения.
- Так, подожди, - остановил его Николя, с жадностью впитывающий каждое слово. - У меня два вопроса. Почему никто не обременен проблемами выживания, ведь надо же на какие-то деньги покупать одежду, еду?
- Потому что в своем доме ты сам себе хозяин. Захочешь, и в шкафах появится любая одежда, какую ты только сможешь вообразить, так же и с едой.
- Это и есть магия крыльев?
- Не знаю, - честно признался Марат, - Лично я больше склоняюсь, что магия мира. Активация крыльев обычно видна, а тут все происходит незаметно, словно бы само по себе.
- Активация, это когда искры пробегают?
- Ага. А что со вторым вопросом? - напомнил ему чернокрылый.
- Ах, да! - спохватился Николя, - Как ангел может уйти из этого мира? Я так понял, что речь не о смерти...
- Правильно понял, - фыркнул в ответ Марат, - Просто крылья - это такая штука, которая как появляется, так может и исчезнуть, связаться вновь.
- Связаться?
- Да. Здесь говорят, что крылья изначально есть у всех людей, просто они от рождения связаны. И вот когда они развязываются, человек исчезает и рождается ангел.
- А если к тому времени, когда крылья связываются снова, человек уже пережил всех своих родных и ему некуда возвращаться?
- Он рождается в мире людей младенцем. По крайней мере мне так рассказывали, сам я не видел.
- Понятно, - грустно вздохнул Николя и попытался отложить вилку, не съев и половины того, что Март наложил ему.
- Э, нет, братец, - пресек все попытки чернокрылый, - Пока все недоешь, гулять не пойдем. Так что давай, поэнергичнее, поэнергичнее.
- Гулять?
- Ну должен же я приобщать тебя к местным реалиям.
- Должен, - впервые за весь разговор улыбнулся ему Николя, - Только я так и не понял, как же здесь все живут так, чтобы друг другу не мешать, не обижают, не дерутся.
- Легко. Вся иерархия строится по цвету крыльев. Это ты,
надеюсь, уже понял. Но вся фишка в том, что номинально, сила-то у всех практически равная. То есть вздумай кто померится ей, не будет ни проигравшего, ни побежденного, потому что убить друг друга все равно не получится.
- А если скопом навалится и не убить, а... просто больно сделать?
- Скопом можно попробовать, но в таких случаях всегда, еще до того, как произойдет что-нибудь по-настоящему серьезное, вмешивается магия мира. Сила нападающих на какое-то время переходит к жертве, а это, как ты понимаешь, не желательно для них. Так что обычно любые конфликты решаются полюбовно, но в рамках системы оттенков крыльев.
- А что это за система?
- Ну, вкратце тебе еще Вадик твой объяснил.
- Да не мой он! - воскликнул Николя возмущенно, - Мы с ним вместе с пятого класса учились, а в прошлом году он вроде как с родителями переехал куда-то и в другую школу перевелся.
- Никуда он не переехал, просто ангелом стал и исчез.
- А что же его тогда не искали?
- А его и не будут искать, и тебя не будут. Когда мы исчезаем, люди не то чтобы забывают совсем, но просто перестают вспоминать о нас.
- Как это перестают? - заволновался Николя, снова забыв про еду, - И Ванька меня...
- Ага. Если не уже и думать о тебе забыл. - Кивком, подтвердил Март, - Ты доедай давай.
- Да ем я, ем... - тяжело вздохнув, Николя принялся ковырять вилкой в тарелке, но отправлять себе в рот какой-нибудь лакомый кусочек, похоже, уже не собирался. Март долго смотрел на это издевательство над едой, потом все же не выдержал и спросил.
- Почему ты его выбрал?
- А? - Николя поднял на него растерянный взгляд.
- Почему в качестве объекта любви, выбрал именно его. Ведь он просто эгоистичная сволочь, если...
- Прекрати! - вспылив, воскликнул Николя и на ноги вскочил. - Не смей так говорить о нем. Ты ничего не знаешь, ничего!
- Так расскажи мне, - потребовал Март. Тоже поднялся, собрал тарелки, перенес к раковине, в нее составил пустые, а недоеденную Николя яичницу соскреб в мусорное ведро.
- А куда потом все это денется? - Николя пришла в голову мысль и он отвлекся.
- Что? Мусор? Просто исчезнет. Да и посуда, если не помыть, сама собой станет чистой.
- Значит, можно вообще ничего не делать, просто жить?
- Те, кто ничего делать не хочет и готов лишь в доме своем сидеть, сюда, по-моему, не попадают, - пожал плечами Март и принялся мыть посуду.
- Ты поэтому её моешь?
- И поэтому тоже. Так что там с твоим братом?
- Ничего. Он мой брат и хватит об этом.
- Да? Как же ты в собственного брата влюбился, а? - насмешливо поинтересовался он.
- Не знаю, - буркнул Николя, подошел к нему с полотенцем в руках и принялся вытирать помытые, но влажные тарелки. - Может, это и не любовь была. Может, мне просто показалось.
- Тебе видней, - покосившись на него, отозвался Март, - Только мне все равно интересно, какие парни тебе нравятся?
- Да не нравятся они мне!
- Да? А со мной целовался, - неожиданно притянув его к себе одной рукой, выдохнул парень ему на ухо. - И, знаешь что? Я не отказался бы повторить.
- Нет! - резко оттолкнув его от себя, воскликнул мальчишка. Ожидал, что тот будет настаивать, даже кулаки сжал, чтобы оборонятся, но Март снова пожал плечами, закрыл воду и убрал тарелки в шкаф. Николя все ждал, что он что-нибудь скажет, но парень лишь подошел к столу, забрал свою бандану, повязал её и только после этого снова повернулся к нему.
- Так и пойдешь? - окинув его придирчивым взглядом, поинтересовался он.
- Куда?
- Гулять. Или ты уже не хочешь?
- Хочу! - с жаром воскликнул Николя и, неожиданно смутившись, осекся. - А как же поцелуи? - с трудом выдавил он из себя.
- Никак. - Безразлично отозвался Март, направляясь в прихожую, - Не хочешь, как хочешь. Мое дело предложить.
- И все? - следуя за ним, уточнил все еще напряженный Николя.
- И все, - вздохнул Март, обуваясь.
Откуда в прихожей появились его кроссовки Николя так и не понял, но благоразумно списал все та пресловутую магию мира, о которой только что узнал от чернокрылого ангела.
- А есть здесь кто-то, кто правит всеми, и черными и белыми? - спросил он, обувая летние, светлые ботинки.
- Дюжина без одного. Одиннадцать абсолютных нулей. Они за всем стоят.
- И что они делают? Правят?
- Нет, - горько усмехнулся Март, распахнув перед ним дверь, которая, как оказалось, вела не в подъезд их с братом дома, а прямо сразу на улицу, тротуар, выложенный желтой плиткой и дорогу из темного, только-только закатанного асфальта. Николя растерялся, а Март, не видя для себя ничего удивительного, продолжал, - В основном они заняты тем, чтобы не дать там, темным, забыть какие мы все сволочи и какие они все белые и пушистые, ведь только на этом и держится вся иерархия.
- И... ты в нее веришь? - спросил Николя и шагнул вслед за ним на тротуар.
- Уже нет. Но необращенные верят свято.
- Так почему же такие как ты, старшие, не объяснят им что к чему?
- Потому что к таким, как я, кто по прошествии лет все еще хочет что-то доказать, изменить хоть немного, представляют таких вот олухов, как твой Вадик, которых и слушать смешно, и обидеть жалко.
- Сколько мне еще говорить, что он не мой? - вяло отбрыкнулся Николя, изучая старинное здание сталинской застройки, из которого они только что вышли. Внешне оно один в один напоминало его дом в мире людей. Только здесь, похоже, в нем была одна единственная квартира. Николя вздохнул и решил, что после прогулки, непременно попробует превратить его в нечто менее громоздкое, а то неуютно даже как-то от этой странной магии жилищ. - Так что там с Вадиком? - повернулся он к Марту, ожидающему его неподалеку.
Мимо них прошли две очаровательные девушки. Одна с молочно-белыми крыльями, другая со светло, светло-серыми. Обе, увидев Марта, отшатнулись от него, как от прокаженного, а поравнявшись с Николя, засияли приветливыми улыбками. Но однокрылый светлый им даже не улыбнулся, напротив, нахмурился и посмотрел на чернокрылого. Разочарованные девушки поспешили по своим делам.
- Это всегда так? - спросил он у него.
- Всегда, - нарочито ровным голосом, произнес тот, повернулся и пошел по тротуару в противоположную от скрывшихся за поворотом девушек сторону.
- Это не правильно, - тихо прошептал Николя, поравнявшись с ним. Смотрел он при этом лишь себе под ноги, изучать красоты мира резко расхотелось.
- Это есть и тебе с этим жить. - Непримиримо бросил Март, разозлившись на те чувства, что всколыхнули в душе взгляды тех девчонок. Он думал, что уже давно привык не обращать внимание на подобное проявление расизма, но проведя с Николя почти целый день, неожиданно начал отвыкать. Но обнаружил это только сейчас, и разозлился на себя за собственную наивность. Он не верил, что по прошествии времени, тот свое отношение к нему не изменит. И его удручало собственное иррациональное стремление стать для этого странного мальчишки чем-то большим, чем просто временным наставником или другом.
- Не хочу и не буду! - Вскинулся Николя, и для Март эта, брошенная в запале, фраза, стала детонатором.
- Может и не хочешь, но будешь, - рыкнул он и ускорил шаг.
Возмущенный таким недоверием Николя кинулся за ним.
- Нет не буду! - вскричал он.
- И почему же это?
- Потому что я знаю, что ты хороший. С черными или белыми крыльями, не важно. Ты это только ты, и ты мне...
Март зарычал. Низко, гулко и резко развернулся к нему. Широко распахнувший глаза Николя не успел испугаться, ничего не успел, как уже оказался в какой-то подворотни зажатым между шершавой, каменной стеной высотного дома и телом Марта, обжигающе горячим через два слоя ткани. За спиной у парня распахнулись на всю длину черные крылья, Николя и не думал, что они могут быть такими огромными. Он попытался упереться ладонями ему в грудь и хоть немного отстранить от себя, чтобы можно было вздохнуть чуть посвободнее, но Март лишь сильнее вжал его в стену и зашипел в лицо.
- Что я тебе? Нравлюсь? И крылья мои тебя не смущают?
- Не смущают, - упрямо вздернув подбородок, бросил Николя.
- А так? - выдохнул ему в рот Март и яростно впился губами в губы, пуская в ход и зубы, и язык. Белокрылый забился в его руках, испугавшись не боли, а отчаяния, что горчило в поцелуе. Но Марат не был настроен его отпускать. А потом откуда-то сверху раздался гневный окрик.
- Немедленно отпусти его, черный изверг!
Марат как-то неестественно дернулся, и Николя, в ужасе распахнувший глаза, увидел, как с внешней стороны его крылья проткнули два странных крюка, напоминающие, выпустившие когти кошачьи лапы. Март прикрыл глаза ресницами и холодно усмехнулся. Николя же весь съежился в его руках, когда увидел, как черные перья окрасились кровью. Чернокрылого дернули назад, сам бы он не отступил от него, Николя был в этом уверен. И мальчишка, больше не поддерживаемый им, начал сползать на асфальт, но стиснув зубы, заставил себя выпрямится и твердо встать на ноги. Март в это время медленно обернулся на тех, кто так варварски их прервал. Двое парней не старше самого Николя, оба в одинаковых темно-синих укороченных пиджачках и зауженных брюках с идеально-выверенными стрелками, оба с серыми крыльями за спиной, оба смотрящие на него с сочувствием, а на Марта с ненавистью.
- Ты обвиняешься в нападении на белоснежного, плюс бесконечность, - припечатал один из них, - Молись, чтобы Дюжина без одного тебя пощадила.
Март усмехнулся и хотел было ответит им, что ему плевать на все снисхождения, но не успел.
- Пощадила? - вынырнув у него из под крыла, зашипел Николя, загородив его собой. - А не много ли вы на себя берете, серокрылые? - бросил он в таком тоне, что Марту только и оставалось, что изумленно пялится на узкую спину мальчишки.
- Простите? - переглянувшись, с товарищем, выдавил из себя один из серокрылых, тот, что до этого молчал, удерживая в руках обманчиво тонкие цепи, которые крепились к "кошкам", ранившим черные крылья Марта.
- Немедленно уберите это от него, - потребовал Николя ледяным голосом.
И тут, серокрылые, наконец осознали, что крыло у него лишь одно. Их лица разгладились, они поняли, как нужно действовать и нашли такой вот реакции светлого одно простое и логичное объяснение.
- Ты просто еще не знаешь, какой он монстр, - засюсюкал тот, что заговорил первым, - Оставь его. Мы отведем тебя... - начал он, но натолкнулся на все тот же стальной взгляд.
- Ошибаетесь. Очень даже знаю, что вы все тут форменные идиомы, раз доброту меряете цветом крыльев. Слышать не желаю ни о ком другом. Отпустите его.
- Нет ты не понимаешь, - взвился второй серокрылый, и резко дернул свои крюки на себя.
Марат пытался сдержаться, но болезненный выдох, сквозь сжатые зубы, вырвался сам собой, и он не успел ничего сообразить, как под впечатлением от всего происходящего в его Николя родилась сила. Нет, второго крыла не появилось, хотя логичнее было бы предположить именно это. Над головой мальчишки появилось сияние и медленно сомкнулся в белоснежное, полупрозрачное кольцо нимб, а глаза заполнил свет. Последнего Март видеть не мог, но осознал, заметив, как остекленели взгляды серокрылых. "Кошки" испарились белым дымом вместе с цепями. Руки серокрылых безвольно повисли вдоль тел. Март спохватился.
Шагнул к нему, прижался грудью к спине, обнял, положил подбородок на плечо и тихо выдохнул в шею, закрывая светящиеся нереальной синевой глаза ладонью.
- У тебя карие глаза, Николя, вспомни.
- Карие, - не стал спорить тот.
- Но сейчас они у тебя, насколько я могу судить, голубые и обжигают мне ладонь.
- Ой! Прости, - спохватился мальчишка и зажмурился, Март это понял по тому, как перестало жечь руку, которой он закрывал ему лицо.
- А еще у тебя нимб, - так же тихо и успокаивающе произнес он.
- Это... плохо, - голос Николя резко сел, оставалось только удивляться, куда делся весь тот лед, которым он так щедро одарил серокрылых.
- Нет. Но нимбы есть только у абсолютных нулей, больше не на ком я их не видел.
- Это те, кто входит...
- В Дюжину без одного, - едва слышно прошептал один из серокрылых.
- Нет! - воскликнул Николя, резко перевернулся и вжался в растерявшегося Марта всем телом. - Не хочу к ним! Не хочу!
- Но как же... - подал голос второй серокрылый, тоже пришедший в себя.
- Как вы видите, никак, - бросил Март, поднимая Николя на руки, - Или хотите еще раз с ним поспорить.
- Нет, но мы будем обязаны доложить, - пролепетал один из них.
- Докладывайте, - покровительственно разрешил Март и активировал магию крыльев, унося Николя обратно домой.
Прогулка не удалась, а знакомство с городом и его обитателями оказалось не столь радужным, как предплдагалось.
Март сгрузил притихшего Николя на кровать и опустился рядом, обратив внимание, как быстро начало темнеть за окном.
- Ты спать что ли собрался? - поинтересовался он у белокрылого, устроившись на боку и подперев голову ладонью.
- М? - не поднимая лица, вопросительно выдохнул тот.
- Солнце зачем выключаешь? - терпеливо перефразировал свой вопрос Март.
- Я выключаю? - опешил Николя и поднял на него глаза.
- Ну не я же. - Фыркнул чернокрылый. - Дом-то твой.
- Значит здесь и это можно, - тихо вздохнув, Николя придвинулся ближе и почти уткнулся лицом ему в грудь. Март отодвигаться не стал, но и притягивать к себе и обнимать не спешил.
- Можно, - подтвердил он, - Я же говорил, в рамках своего жилища, можно все.
- А он там еще? - неожиданно невпопад спросил Николя.
- Кто?
- Нимб этот дурацкий, - с детской обидой в голосе, выплюнул мальчишка.
- Ничего он не дурацки. - Повеселел Март, - На мой взгляд, он на тебе вполне так, ничего, смотрится.
- И как я теперь с ним? Можно подумать мне крыла этого было мало.
- Ну, мало, не мало, а жить-то тебе с ними как-то придется. - Примирительно произнес Март, осознавая, что скорей всего для него самого этот день станет первым и последним, проведенным с Николя. Если раньше еще можно было обматывать себя, говоря, что при регистрации еще неизвестно какая степень белоснежности ему достанется, то теперь сомневаться не приходилось. Малыш Николя был ни кем иным, как минус бесконечностью, и сразу же после регистрации должен был стать двенадцатым в теперь уже полной Дюжине. Поэтому Марту было сейчас очень и очень грустно. Сердце буквально разрывалось на части, и как он только ухитрился так быстро привязаться к этому белокрылому? Как? Март задавал себе вопросы и не находил ответов. А расстроенный появлением нимба Николя сопел под боком и размышлял о чем-то своем.
- Март?
Чернокрылый, погрузившись в невеселые размышления, вздрогнул от неожиданности, когда, позвав его, Николя преодолел то последнее расстояние, что все еще разделяло их, и уткнулся лицом ему в грудь, стиснув в пальцах ткань черной футболки у него на боку.
- Чего тебе? - буркнул он совсем не вежливо, понимая, что конец их отношений как никогда близок. - Хочешь, чтобы я ушел?
- Нет, - отрицательно покачал головой Николя, сдавленно выдохнул, обжигая грудь дыханием даже через ткань футболки, и умоляюще прошептал. - Помоги мне.
- В чем на этот раз? Опять домой хочешь? К любимому братику? - вопрос про брата он буквально выплюнул и вцепившись пальцами в плечо мальчики попытался его от себя отстранить, но Николя обхватил его рукой и не позволил себя отодвинуть.
- Нет, - выдохнул он все так же сдавленно и, словно убеждая и его и самого себя, повторил, - Нет.
- Тогда что? - немного взяв себя в руки, уже куда спокойнее уточнил Март, осознавший, что мальчишка не виноват, что все так получилось. Можно подумать, цвет крыльев можно выбирать. Март сам виноват, что так близко его к себе подпустил, что так проникся, привязался, да что там, пусть глупо, пусть опрометчиво, но влюбился. Уже влюбился. И что теперь делать с этой любовью, чернокрылый понятие не имел. Но она его пугала. Таких чувств он еще никогда не испытывал. Ни там, на земле, в Мире Людей. Ни здесь, на так называемом небе, в Мире Ангелов.
- Помоги мне избавится от него?
- От нимба? - изумился Март, он много чего мог предположить, но такое, даже в голове не укладывалось, поэтому переспросил. - Ты правда хочешь это сделать?
- Хочу! - выпалил Николя с жаром и наконец поднял лицо, заглядывая ему в глаза. За окном к тому времени уже окончательно стемнело, ведь Николя был убежден, что уже ночь. А свет они так и не зажгли, но, как оказалось, это не мешало им обоим прекрасно видеть друг друга и без света.
- Ради... - Март запнулся, в голове не укладывалось. - Ради меня?
- Нет, - разочаровал Николя, но продолжив, вновь окрылил, - Ради себя и тебя тоже. Ради нас. Не хочу тебя терять... - прошептал он, неотрывная взгляда карих глаз от потрясенных серо-зеленых.
- И что ты предлагаешь?
- Я не знаю, но разве нимб - это не символ невинности?
- Что-то я не уверен, что в Дюжине без одного все такие невинные, - фыркнул он, представив себе эту картину.
- Да? - взволнованно уточнил Николя, увидел утвердительный ответ в его глазах и окончательно расстроился. - А я думал...
- О чем?
- Что все от того, что я даже там, дома, еще ни раз, ни с кем...
- Постой, - опешил Март, - Ты что же, и с девушками ни разу?
Николя отрицательно помотал головой.
- Но твой брат... - не унимался Март.
- Мы разные. Ему всегда это нравилось. Он с девчонкой впервые переспал в тринадцать, а я... не нужно мне все это было, совсем...
- Не нужно? - изумился чернокрылый, - А как же мокрые сны и утренний стояк?
- У меня ни того, ни того не было. - Отозвался Николя после паузы, - Мне даже кажется...
- Да?
- Что я вообще все это чувствовать не умею. Вот про девушку в таких случаях "фригидная" говорят, вот и я, наверное, такой же.
- Глупости! - убежденно откликнулся Март, - Ты же с девчонками целовался.
- И что? Вон Ванька говорит, что у него от одного поцелуя все внутри екает, а у меня... в общем, не чувствую я ничего, пустота сплошная.
- Но со мной-то тебе понравилось целоваться! - запротестовал Март.
- Но тоже с тобой, - убежденно бросил Николя, - Ты совсем другое дело.
- И ты считаешь, что если переспишь со мной, сможешь избавится от него? - уточнил Март, поднял руку и обвел указательным пальцем контур едва уловимо светящегося кольца у него над головой.
- Считал, но ты же говоришь... - начал Николя печально, но чернокрылый перебил его.
- Просто переспать?
Николя замер, в глазах его мелькнула легкая паника, которую Март к своему разочарованию без труда распознал, вздохнул и примирительно улыбнулся.
- Не бойся, я уже понял, что это только я, дурак такой, который может за сутки втрескаться по самое не балуйся...
- Нет, чтобы любил. - Словно не слыша его, прошептал Николя, - Сильно, сильно, хотя бы один раз, - зажмурился и запрокидывая голову, выдохнул ему в лицо, - Можно?
- Что можно? - просто не зная, как на такое реагировать, пробормотал Март.
- Можно... - Николя вздохнул и, сгорая от смущения, ответил, - Поцеловать тебя, можно?
- Раньше ты как-то не спрашивал, - криво усмехнулся ему Март и накрыл его губы своими.
От неожиданности Николя коротко вскрикнул ему в рот, и тут же с силой потянул на себя, перекатившись на спину. Март оторвался от него и заглянул в раскрасневшееся лицо мальчишки.
- И после этого ты будишь утверждать, что ты импотент? - весело вопросил он.
- Я этого не говорил, - запротестовал Николя зажмуривая один глаз, когда почувствовал, как ладонь Марта пробралась по рубашку.
- Не зажимайся так, - посоветовал, отвлекшийся чернокрылый, полностью сосредоточив внимание на реакции мальчишки на свои действия. - Я ведь ничего такого не делаю.
- А что делаешь? - сипло выдавил из себя Николя, перехватывая его запястье.
- Ничего, уверяю тебя, - промурлыкал Март и распахнул над ними свои черные крылья, укрывая словно балдахином.
- Тогда почему мне так жарка? - неожиданно выгнувшись в его руках, выдохнул в потолок Николя.
- Потому что ты такой отзывчивый, - в тихом восторге пробормотал Март и снова поцеловал его.
- Мы предполагали, - откуда не возьмись раздался громовой голос, - Что ты, плюс бесконечность, по имени Март, способен на подлость, но не думали, что на такую.
Март зарычал и резко скатившись с испуганного Николя, обернулся и запрокинул голову вверх. Комната исчезла, осталась только кровать, а над ними, по кругу, на широком карнизе, плоским кольцом парящем в звездном небе, стояли белокрылые. Одиннадцать, Дюжина без одного.
Март ощерился, словно волк, готовый драться за добычу, но один из ангелов, высокий, белокрылый, старший. Лет двадцати пяти на вид, расправил крылья и, ласково улыбнувшись Николя, активировал магию. Из горла Марта вырвался рваный выдох. И это отрезвило мальчишку, все еще находящегося в легком ступоре.
- Не смейте! - выкрикнул он и в миг оказался возле чернокрылого, обнял, попытался закрыть от них хотя бы одним, еще не до конца развившимся крылом.
Заколдовавший Марата на молчание выгнул белокурую бровь.
- Ты еще слишком юн и неопытен, чтобы разбираться в таких, как он. - Проговорил он обманчиво печально, - Мы пришли забрать тебя к таким же, как ты сам. Сильным, светлым, добрым. А он душегуб и насильник, готовый ради удовлетворения своей похоти, солгать, обмануть предать...
- Нет! - вскричал Николя и вскинул голову, впиваясь взглядом в темные глаза белокрылого, - Слышите? Он не такой. Вы врете! Вы все врете!
- Мы светлокрылые, - заговорил другой белокрылый ангел, на этот раз девушка, в свободном, белом платье, схваченном под грудью тонким, золотым пояском. - Мы никогда не врем. Врут только те, в чьих крыльях нет чистоты.
- Тогда почему колокола звенят? Почему я слышу вашу ложь? - глядя на них все так же твердо и решительно, выпалил Николя и все одиннадцать ангелов замерли, резко поменявшись в лице, но сам мальчишка смотрел в глаза тому, кто заговорил с ним первым. Тот скривился, словно от ноющей боли, сдвинул брови и, взяв себя в руки, бросил.
- Вот значит как? Слышишь. Уверен?
- Да! - выдохнул Николя и неожиданно осекся. Март, лишенный возможности говорить, которого он все еще обнимал, обеспокоенно всмотрелся в его лицо. Но мальчишка, словно застыл, превратившись в оледенелую статую. И тогда он перевел глаза на белокрылых. Старший из них улыбался. Холодно, зло. Во взгляде его пронзительных, темных глаз, танцевали золотые искры.
- Ты все забудешь, маленький ангел. Все-все, абсолютный ноль. Иди сюда, мы примем тебя к себе, а о нем, ты не вспомнишь больше, обещаю.
И Николя, повинуясь, поднялся. Прошел по кровати до самого края, сделал шаг в пустоту. Его тут же подхватили под руки два светлокрылых ангела, похожих как две капли воды, и подняли на парапет. Марат смотрел ему в спину, и сердце его замирало, умирая от этого зрелища, от той пустоты, что вонзалась в него призрачными иглами, выпивая жизнь, впитывая память. Он знал, что не сумеет его удержать, знал, что не сможет быть вместе с ним, знал, что Никола отвергнет его, знал. Но сколько же боли в сердце, сколько не выплаканных слез в душе, и мальчишка, смотрящий на него с парапета, чужими, остекленевшими глазами. Чужими, не его. А потом губы Николя зашевелились одновременно с насмешливой речью, которой старший из белокрылых решил добить Марта, с ненавистью взирая на него.
- Думал, что сможешь что-то изменить, завладев этим сокровищем? Ну, надо же, а ты везучий, Март... Давно в этот мир не приходил такой, как он. Абсолютный ноль, способный слышать истину в словах. А ты...
"Помоги мне", - очерчивали губы Николя, - "Помоги...".
И Март перестал слушать уничижительную речь, перестал слышать хоть что-то. Крылья распахнулись сами, голос родился из глубины гортани, прорывая блокаду чуждой магии, в глазах заплясали серебряные искры, точно такие же, что рождались на маховых перьях его крыльев, когда он активировал их.
- Отпусти его, - бросил он, и от его голоса кровь застыла в жилах у осекшегося белокрылого, но тот быстро нашелся.
- Считаешь, что сможешь одолеть нас всех.
- Считаю, что мир примет мою сторону, если вы вздумаете напасть на меня. Ведь я слабее. Я один, а вас много.
- Мир не благоволит чернокрылым, - бросила девушка, стоящая по правую руку от старшего.
- Мир благоволит всем, только вы не даете возможности нам, черным, увидеть это. Но Николя показал мне, что это так. Мы не хуже и не лучше вас, мы такие же.
- Нет! - хором воскликнули все одиннадцать, но в этот момент, словно наперекор их упрямству, над головой Марта, срывая бандану и вынуждая волосы виться, словно от потока восходящего ветра, засиял яркий, белый свет. И родилось еще одно кольцо нимба, такое же белоснежное, как у Николя, такое же, как и у всех остальных белокрылых.
Марат протянул руку к мальчишке и улыбнулся.
- Иди ко мне, ангел мой...
И Николя, моргнув, не раздумываясь бросился вниз и был подхвачен сильными руками чернокрылого ангела, с сияющим нимбом над головой.
- Это невозможно... - потерянно прошептал старший из белокрылых, - У черного не может быть нимб...
- Ты лжешь, - ответил ему Николя, обернувшийся к нему через плечо, - Сейчас лжешь, даже не зная об этом. - И повернувшись к Марату, попросил. - Пожалуйста, давай без революций, я так хочу домой.
- Да, - отозвался тот, глядя только ему в глаза, не замечая ничего кроме. И на черных крыльях вспыхнули искры. И осыпались пеплом, когда оба ангела исчезли, оставив после себя лишь призрачный ореол, который тоже быстро рассеялся.
Эпилог
- Март! - воскликнул Николя и весь сжался.
- Тсс, - зашипел тот ему на ухо и прихватил губами мочку, отстранился. Заглянул глаза. - Тише, расслабься. Чего ты испугался?
- Это странно... - пробормотал тот, - Так странно...
- Потерпи, - непримиримо бросил Март и снова поцеловал его. Глубоко и очень медленно, не позволяя ни себе, ни ему сорваться на бездумную страсть.
Николя что-то пискнул ему в рот, и затих, лишь дышать тяжело и часто не перестал.
- Ну же, мой хороший,- принялся уговаривать его Март, - Расслабься хоть немного, иначе у нас ничего не получится. Пожалуйста, Ник, я даже палец до конца ввести не могу... - обронил он беспомощно и уткнулся лицом ему в плечо, как убедить Николя не бояться он не знал и чувствовал себя удручающе беспомощно.
- А что потом? - неожиданно спросил мальчишка, и чернокрылый поднял лицо, чтобы посмотреть на него.
- В смысле? - не скрывая беспокойства, уточнил он, - брошу ли я тебя после всего?
- Нет, - помотал головой по подушке Николя, улыбнулся робко и тепло, - Я знаю, что не бросишь. Но что мы будем делать дальше? Разве у нас получится жить просто так, лишь для себя?
- И что ты предлагаешь? - нахмурившись, спросил Март и устав терпеть эту сладкую муку без нежностей резко протолкнул в него палец до конца. Мальчишка стиснул зубы, зажмурился, стиснул его предплечья и медленно выдохнул.
- Ты как? - обеспокоенно спросил Март.
- Так... лучше...
- Как? - осторожно двигая рукой, уточнил немного успокоившийся парень.
- Быстро... перетерпеть короткую боль проще... - пояснил Николя, сбиваясь с дыхания.
- Хорошо. А так? - Март добавил второй палец и точно так же протолкнул в него уже два, но не так резко, но и не медленно.
Николя согнул ноги в коленях и изогнулся, испытывая странный, непривычный дискомфорт.
- Ну что там? - нетерпеливо уточнил Март, целуя его в грудь. Но вместо ответа Николя неожиданно вскинул руки, задел нимб, зашипел сквозь зубы, зарылся пальцами в его волосы и силой надавил, без слов намекая, что хочет, чтобы он сполз ниже. - Уверен? - улыбнувшись, промурлыкал Марат, без труда разгадав его маневр. - Ты ведь сначала не хотел...
Николя кивнул, но не ответил. Надавил сильнее, но Март не поддался.
- Посмотри на меня и скажи прямо, - потребовал чернокрылый. Пальцы Николя у него в волосах разжались и руки упали вдоль тела, глаз он так и не открыл, но Март продолжал ждать, настойчиво двигая рукой между его широко разведенных в стороны ног. - Посмотри, - с нажимом повторил он, и Николя поддался.
Вздохнул, открыл глаза, посмотрел и, прижав ладонь к щеке попросил.
- Может быть, так будет легче...
- Будет. Думаешь, я зря предлагал.
- Тогда...
- Уже иду, - хмыкнул Март и сполз ниже. Вынул из него пальцы, подхватил под бедра, сложил пополам. Лизнул под коленкой Николя задрожал всем телом, впился пальцами в простынь, а, когда Март сомкнул на нем губы, и вовсе застонал. Пальцы снова проникли в горячее, юное тело, задвигались в нем, растягивая и ослабляя сопротивление мышц. Мальчишка выгнулся, запрокинул руки за голову, схватился за изголовье и выкрикнул в потолок умоляюще.
- Мне хорошо, Март... хорошо... возьми!
И черный опустился на него, впился ладонями в бедра, а губами в шею, и толкнулся вперед, рывком входя до конца. Мальчишка зашелся в надсадном стоне, болезненном, длинном, но утонуть в собственной боли не смог, поддался общему движению, растворяясь в тихих стонах, звучащих над ухом, цепляясь за мокрую спину и влажные перышки у основания крыльев, несколько так и остались у него в руке. Он смешал их с волосами, черными, густыми, в которые зарылся пальцами, заставляя Марата, не прекращая движения, поднять голову и поцеловать себя. И мир тенями на потолке танцевал для них танец страсти, сплетаясь с верой и абрисами одинаково черных крыльев в любовь, что сможет преодолеть все.
- Скажешь что-нибудь? - подал голос Март, как и Николя, не шевелясь глядящий в потолок.
- Обними меня, - голос мальчишки прозвучал сипло, сорвано.
Март перекатился на бок и положил руку поперек его груди. Николя повернул к нему голову. Поделился впечатлениями.
- Тебя во мне так много...
- Это неприятно?
- Нет, - мальчишка слабо улыбнулся, - Это хорошо. С тобой хорошо.
- Я рад, - Март сам не заметил, как расплылся в улыбке и прижался к нему теснее. Помолчал, а потом все же решился спросить, - Ничего не болит?
- Вроде нет, - неуверенно отозвался Николя, смутился, зажмурился и разоткровенничался. - Только мокро немного.
- Сейчас вытрем, - спохватился не менее смущенный Март, но Николя его от себя не отпустил. Перевернулся на бок, прижался к груди и даже ногу между его ног пропихнул. Март не возражал.
- Я не хочу революций, - через какое-то время прошептал Николя. - Пусть каждый из них сам учится искать свой путь. Наш ведь не для каждого подойдет, - и поднял голову, заглядывая ему в глаза, - Понимаешь?
- Понимаю, - кивнул Март.
- Вот только...
- Не беспокойся. Они нас не тронут. Не смогут просто пойти против мира.
- Уверен?
- Да. Так что бояться нечего.
- Есть чего.
- Например?
- Ты здесь уже давно, а у меня второго крыла так и не появилось, вдруг твои или мои крылья свяжутся вновь...
- Не думай о плохом, ладно?
- Но если...
- Я буду всю жизнь искать тебя, только тебя.
- Обещаешь?
- Да.
- И я
@темы: "Небо В Глазах Ангела"